— Аннушку бы увидеть, пущай приедет на последний погляд с внучками, — говорила Белянка, а Архип с болью выслушивал это и уже осознавал, что бессилен перед болезнью жены. Бессильна была и знахарка, кою Архип по совету соседей привез из дальней деревни, и боли усилились, пища и вода не задерживались в чреве больной, и скоро она совсем усохла.
Матрена помогала ухаживать за Белянкой, обмывала ее, стирала белье и постель, готовила Архипу еду. Он, дабы забыться, уходил в кузницу, где доделывал обещанный воеводе наказ.
Соседи все одно заходили, предлагая свою помощь. Одна баба, вдова умершего год назад ратника, уже глаз на него положила, то мимо пройдет, оботрется кошкой, то глазами стрельнет игриво. Архип никак не отвечал на эти заигрывания, иной раз хотел схватить эту бабу за косу и сбросить с крыльца. Он с каждым днем замыкался в себе все больше и не выходил в город, перестал стричь бороду и волосы. Видя, как угасает Белянка, он угасал вместе с ней.
И Архип, всегда сдержанный в своей любви к Богу, впервые за долгие годы осмелился у Него что-либо попросить.
Архип долго стоял подле ложа спящей супруги, глядел на ее седые волосы, на провалившиеся в черные круги глаза, на сеть морщин, паутиной покрывшее ее измученное, похудевшее лицо, похожее больше на обтянутый дряблой кожей череп. Подавив глубокий вздох, от коего сперло дыхание, Архип попятился в темноте к красному углу горницы и зажег лампадки, тускло осветившие лики Спасителя и святых. Архип встал пред ними на колени и, словно провинившееся беззащитное чадо, опустил чело.
— Господи, — прошептал он. — Господи! Никогда ни о чем не просил у тебя! Но ныне… Не отнимай ее у меня! Как же я без нее? Ничего не осталось…
Он поднял взор на лик Спасителя и молвил громче:
— Слишком многое ты отнял у меня! Слишком многое! На то воля Твоя! Пусть так! Но хватит страданий… Я не смогу без нее… Не смогу!
Слезы хлынули сами собой, и он, застонав, закрыл лицо руками и коснулся лбом самого пола.
— Архипушка, — услышал он за спиной слабый голос. Поднявшись, Архип бросился на этот зов, опустился на колени рядом с супругой, схватил ее холодную, необычайно легкую руку и, утирая слезы, глядел на нее, не в силах успокоиться. Глаза Белянки, ставшие необычайно огромными на этом исхудавшем изможденном лице, счастливо блестели, в них тоже стояли слезы.
— Архипушка, вот и настала мне пора уходить. Умру я сегодня. Чувствую, что умру.
Архип замолк, перестав всхлипывать, и молча глядел супруге в лицо.
— Я там одежу приготовила, знаешь, где лежит. Ты… прошу… отвези меня к Людушке… Хочу рядом… с дочкой быть… Слышишь?