Серый гусь, лебедь, пестрый гусь. Я сам наблюдал в разные времена года эти чудесные превращения.
В северной части Кусмурунских холмов из их подножий вытекают три родника, прозванные соответственно своему расположению Головным, Срединным и Замыкающим. Вода родников — пресная, прозрачная. По берегам их глубоких русел растут кривые низкие березки. Все три родника впадают в озеро.
Откуда же взяла свое название низина Хан-Жаткан?
Знатоки этого края говорят:
— В тридцатых годах прошлого века печально известный Кенесары Касымов поссорился с Сибирским губернаторством и вновь начал заигрывать с представителями Оренбурга. Именно поэтому он покинул Кокчетау и обосновался вместе со своими последователями в низине Кусмуруна. В это время в крае вспыхнула религиозная война, газават, под водительством Марала Курбан-улы, бывшего тогда духовным главой казахских мусульман. Кенесары, не сумев сговориться с оренбургскими властями, примкнул к газавату. Религиозное движение принимало опасный для царской России размах, и вызванные из Сибири и Оренбурга полки крепко сжали повстанцев с двух сторон. Кенесары бежал в степи Тургая, на берега Иргиза. Но за низиной у берегов Кусмуруна так и осталось навсегда название Хан-Жаткан.
Царские генералы по-прежнему относились к Кенесары и с недоверием и с опаской. Осенью 1834 года правительство построило на кусмурунских высотах боевые укрепления, и эта крепость стала центром вновь открытого округа — дувана. Округу было присвоено название Аманкара-гайского, и старшим его султаном стал Чингиз Валиханов.
Между тем, Кенесары со своими приближенными отступил на юг, к Туркестану. В это же время царское правительство разграничило земли оренбургских и сибирских казахов. Западная часть реки Обаган перешла в ведение Оренбургского отдела, восточная — к Сибири. Аман-карагай оказался на оренбургской территории. И тогда Чингиз перевел свою ставку ближе к Обаганским верховьям в лес Кунтимес, не пропускающий солнца. Округ его с той поры получил новое название Кусмурунского.
Чингиз Валиханов зимовал обычно в Кунтимесе. Летом он оставлял у холмов Кусмуруна, у трех родников, орошавших небольшие посевы, необходимых работников, сторожей, немощных стариков. Здесь пасся и набирал силу истощенный больной скот. Сам же Чингиз, возглавлявший Белый аул, повсюду называемый Ордой, откочевывал со своими отарами и табунами за сотни верст в сердцевину казахской степи к горам Улытау, к озерам Калмаколь и Салкыиколь и еще дальше — к берегам Кенгира.
В Орде или Белом ауле было столько юрт, что когда их устанавливали, обширное степное пространство приобретало сразу обжитой вид. Издали белые богатые кошмы на молодой траве казались лебединой стаей, опустившейся на волны зеленого моря.