— Неправда, сынок, я изо всех сил бьюсь. Но что поделаешь, так уж повелось с давних пор, что в нашей семье нет достатка.
— Ничего не повелось. Это тебя предки за твою глупость наказывают. За то, что Имбате мускатник отдал.
Маруко промолчал.
— А ты не мог бы вытянуть у Визано что-нибудь ценное? — после недолгого раздумья спросил Кависта.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что нам нужны такие вещи, за которые голландцы дали бы много тканей.
— Для этого надо очень много вещей, сынок. А у Визано можно раздобыть только самое необходимое.
— Ну что ж, значит, остальное придется забрать силой, другого пути нет.
— Ты предлагаешь…
— Отнять у него добро, и все тут. А если понадобится, то и самого прихлопнуть.
— Ах, сынок!
— Что ты ахаешь! Говорят, отец Визано все свое богатство у китайцев тоже силой отобрал.
— Но мы не должны так поступать, Кависта. Закон предков не велит делать людям зло и поступать с ближним как с врагом. Можно взять у другого человека то, без чего нельзя жить, но грабить и убивать людей нельзя.
— Это все сказки, которыми утешают себя слабые люди, потому что не умеют победить нужду.
Разговор опять прервался. Отец и сын думали каждый о своем.
— Да, — произнес наконец Кависта, — как ни ломай голову, а выхода нет. Только злость сильнее разбирает.
— Зачем злиться, сынок!
— Как же не злиться, когда по твоей милости мы лишились своей земли.
— Лучше мне умереть, чем слышать от тебя такие слова! Да и что тебе дался этот участок? Ведь мускатные орехи не приносят теперь большого дохода.
— Но где же тогда раздобыть денег, чтобы купить у голландцев ткани? Где?
И снова наступило молчание. Кависта лихорадочно думал, Маруко рассеянно смотрел куда-то вдаль.
— Вот что надо сделать, отец, — вдруг с твердостью сказал Кависта.
— Что? Говори, — встрепенулся Маруко.
— Мы отдадим насовсем наш участок Веллингтону, по так, чтоб никто об этом не знал. Он ведь и сам этого хотел, верно?
— Да, хотел.
— Но отдадим мы ему участок только при одном условии. Пусть он даст нам взамен столько вещей, чтобы на них можно было выменять у голландцев ткани. Тогда мы ничего не потеряем, лишившись мускатника. Я стану торговать тканями, как Гапипо, мы забудем о бедности и заживем еще получше тех, у кого есть земля.
— А тебе не жалко нашего участка, Кависта?
— Жалко? Да ведь если мы не поступимся им, то так и будем нищими. Словом, отец, решено. Завтра или в крайнем случае послезавтра ты отправишься на остров Кай.
— Поехать туда проще простого, Кависта, но прежде все надо хорошенько обдумать.
— Что там обдумывать? Мать и сестры с этим согласятся. Женщинам самое главное — чтобы в доме была еда и все необходимое.