– Что значит «все»? Имена фей? Откуда они тебя взяли? Морава твоих настоящих родителей искать не пыталась?
– Имен своих волшебные панны не сообщили. – Я пожала плечами. – Откуда? Мутти решила, что меня в жертву темнейшей королеве в одном из горных поселений принесли. Там, знаешь, до сих пор такой культ Нобу процветает. Поэтому она и семью мою искать не стала.
– А ты сама не пробовала?
– Зачем? – хихикнула я. – Да и времени у меня на поиски не было. Берегиня постоянно на посту или после дежурств отсыпается. Мне тринадцать исполнилось, когда мама заболела и слегла, пришлось и трактир на себя взять.
– Неужели твоя мутти, – последнее слово парень почти выплюнул, – не видела, что ты совсем на тарифку не похожа?
– Мужчинам, наверное, неизвестно, что у всех младенцев после рождения голубые глаза, и появляются они на свет без волос? Когда пушок на моей голове потемнел и глаза стали карими, матушка уже настолько меня любила, что никому бы не отдала. Да и, сам подумай, что бы простые люди делали с ребенком с моими особенностями? Матушка, по крайней мере, могла меня от лессеров защитить.
– Золотой сковородкой и хрустальным ящиком, – пробормотал чародей. – Как Морава этот гроб с гор приволокла?
– Волшебные панны артефакты эти сами сюда прислали. Когда матушка домой вернулась, ящик стоял на чердаке, на крышке, прижатая золотой сковородкой, лежала записка, что оба предмета помогут цветочному созданию выжить, чтобы свое предназначение исполнить.
– А что за предназначение? Записка сохранилась?
На оба эти вопроса ответов у меня не было. Про послание можно было потом теток спросить, они ведь одновременно с артефактами в Лимбурге появились. Но в эту тему мне сейчас углубляться не хотелось. И без того расслабилась, болтаю с чародеем как с приятелем. Осторожность, Адель, прояви осторожность. Он тебе не друг, а хитрый интриган, ведущий свою игру. Ты тоже играешь.
– В сон клонит, – фальшиво зевнула я, – а ночью надо будет по улицам пройтись, чтоб приблуды не множились.
– Вместе пойдем, – решил Мармадюк, – пока отдыхай.
– Хороший какой хлопец, – сказала Гражина, вылетая из темного угла спальни, – хоть к ране прикладывай.
– Тетечка все время здесь находилась?
– Приглядывала, – согласился почти прозрачный сгусток тумана, – собиралась, если что, Рузьку на помощь звать.
– Не бойтесь, – широкая улыбка должна была маскировать то, насколько мне сейчас гадостно, – пока браслет на Мармадюке, он абсолютно безвреден.
– А ведь парень тебе нравится, деточка. – Рузя, шагнувшая через порог, не спрашивала, утверждала. – Очень нравится.