– Ты оказалась права, милая, Адель нас одурачила. – Он потер ладонями воспаленные глаза. – Не понимаю, как она добыла информацию, но все сходится. Я сообщил в канцелярию о загадочном поведении артефакта, мне ответили, что браслет может снять только тот, кто его надел. Значит, вчера Моравянка разыграла для нас с тобой представление с неудачной попыткой освободить чародея от украшения.
Похвала могла бы стать приятной, но Ясна слишком сочувствовала господину, который был расстроен. Нет, пожалуй, не расстроен, убит.
– Что рассказал вам Мармадюк? – спросила девушка.
– Проклятый шут морочит мне голову. Тут он помнит, тут не помнит, изображает из себя жертву. И, тысяча проклятий, вышние сферы его именно пострадавшей стороной считают. В ошибке обвинили меня. Адель должна предстать перед судом.
– Когда? – Ясна великолепно скрыла злорадство за встревоженным тоном.
– Сферы требовали скорейшего разбирательства, но мне удалось отложить его на несколько дней. После праздника, я надеюсь, у нас будет что предъявить во искупление проступка драгоценной Адели.
– Простите?
Секретарша растерялась. Господин и сейчас, зная, какая трактирщица злонравная интриганка, пытается ее защищать?
– Если Моравянка уничтожит ворота, которые стерегут медоточивые камни, вышние сферы ее простят. Понимаешь, милая? Адели всего-навсего нужно будет приказать Мармадюку.
– Но тогда ворота уничтожит он.
– Нет, милая. Чародей подчинится силе браслета, лавры отойдут владелице артефакта.
Караколь повеселел, но девушке это никакого удовольствия не доставило. Трактирщица выйдет сухой из воды, а она, Ясна?
– Обряд выбора супруга Медовой королевы, – напомнила секретарша.
– Его придется видоизменить. Ты, милая, будешь избавлена от необходимости принести свою молодую прелесть в жертву проклятому сластолюбцу Мармадюку. Королевой станет Адель. Помнишь, я говорил тебе, что слегка переделал под наши нужды древнейшее действо, описанное в фамильном фолианте?
– Там выбирали девицу в жертву каменному кругу, – кивнула Ясна.
– Именно. Обряд пройдет так: королеву принесут в жертву, оставят после положенных песнопений, опутанную янтарными нитями и… Нет, пожалуй, не голую, этой традицией можно пренебречь.
Секретарша согласилась, что да, лучше не обнажать.
Они еще долго беседовали в кабинете, строили планы, в том числе и того, как доставить проклятому Мармадюку неприятности. Чародей должен ревновать, страдать от безответного чувства. И, видит Спящий, очень скоро Мармадюк пройдет все семь кругов фахановой бездны.
Проснулась я в прекрасном настроении задолго до обеда, понежилась в постели, щурясь от яркого солнца. Теперь все будет по-старому. Трактир свободен от захватчика, никто не станет приставать ко мне с поцелуями, командовать, нашептывать непристойности и петь ардерские песни. Хорошо?