Обыкновенно мы заканчивали свое купание задолго до мужского часа, но раз как-то мы позднее вышли из дома, вода была теплая, мы увлеклись и не заметили, что флаг убрали с шеста. Мы стали спешно подвигаться к будке, смотрим, а около дверей уже стоят незнакомые мужчины. Хотя мы были в рубашках, мы опустились в воду и стали двигаться к будке ползком, перебирая по дну руками, быстро выбежали по лесенке, оделись и побежали по мосткам на берег. Там нас уже поджидала какая-то незнакомая блюстительница нравов, которая и накинулась на нас с упреками: «Как это возмутительно, какое безобразие, вы нарочно сидели в воде, пока не пришли мужчины». Мы не стали оправдываться и как можно скорее удалились с пляжа.
Такое ежедневное купание в относительно холодной воде очень благотворно сказалось на моем здоровье, частые простуды, которыми я страдала, почти совсем прекратились, я закалялась не только купанием: и зимой и летом я спала всегда под одной простыней, у меня вообще не было одеяла. Приехав на дачу, я снимала чулки и не надевала их до самого отъезда, все лето я ходила в ситцевых или других хлопчатобумажных платьях, ни пальто, ни верхних кофт я не надевала ни разу Единственную дань холодной погоде в конце августа я отдавала тем, что надевала шерстяную юбку с бумажной кофточкой. И ведь мне не было холодно! Я очень не любила, когда меня считали слабенькой, старалась по возможности не обращать внимания на свои недомогания и никогда не распространялась о своих болезнях.
В плохую погоду купаться мы ходили лишь вдвоем с Маргаритой, в хорошую с нами часто ходили хозяйские девочки Альма и Луиза. В этом году я с ними больше сошлась и подружилась, особенно с Луизой. Случилось это потому, что, во-первых, я стала говорить по-немецки, а во-вторых, русской компании для меня не было. Маргарита, правда, не одобряла моих разговоров с ними, боялась, что их плохое произношение повлияет и на частоту моего выговора, но я не обращала на это внимания и по-прежнему проводила целые дни с Луизой. Для того чтобы Луиза поскорее освободилась от своих обязанностей я, где могла, всегда ей помогала: собирала с ней ягоды, которых у них много было разведено в огороде, чистила вместе с ней медную посуду, и даже если в чем-то не могла ей помочь, просто присутствовала при ее работе и болтала с ней. В свободное время мы играли в крокет и в разные другие выдуманные нами игры или беседовали где-нибудь в укромном уголке. По зимам они учились в немецкой школе в Ревеле (Таллине) и прилично читали и писали по-немецки, русский же язык у них сильно хромал.