— Сема, я тебе говорила, что тот самый медведь таки прошелся по твоему уху!
Лифшиц обнял жену, заглянул в лицо, все микроскопические детали которого изучил за тридцать лет совместной жизни, улыбнулся своей фирменной улыбкой, делавшей его так похожим на французского киноактера.
— Соня, я тебе говорил, что у меня в Ленинграде куча старых друзей?
5
Апрельское солнце жарило, как в середине лета. Таяли ноздреватые кучки снега, жизнерадостно журчали талые ручьи.
Сергей решил поехать домой на электричке.
— Вспомню молодость! — улыбнулся он.
Виталик озабоченно посмотрел на друга.
— Ты уверен, Авдей?
— А ты собирался меня здесь до старости держать?
— Будешь на глазах, так спокойнее!
Мужчины рассмеялись, вспомнив цитату из старого фильма.
— Все будет хорошо, Сом! — Сергей крепко сжал руку товарища. — В очередной раз убедился: соленый огурец свежим стать не может. Если ты алкоголик, то это уже навсегда.
— Что будешь делать в городе?
Авдеев повернул лицо к солнцу, прищурился.
— Пробегу кросс, потренируюсь… Опять же в хате прибраться не помешает.
— А потом?
— Придумаю что-нибудь, — усмехнулся он. — На собрание анонимных алкоголиков схожу. Давно там не был.
Они обнялись, Сомов незаметно сунул скрученные жгутом купюры в карман куртки друга.
— Позвони, как приедешь!
Сергей кивнул.
— Батюшке привет передавай!
Он направился по лесной тропе, ведущей к железнодорожной станции. За время запоя вынужденно скинул несколько килограммов, привычное к регулярным тренировкам тело жадно требовало движения. Жанна считала его болезненное пристрастие к спорту проявлением невроза, он посмеивался над подругой, привыкшей все подвергать самоанализу.
На следующий день после банного детокса они провели с Сомовым небольшой спарринг. Мышцы привычно откликались на нагрузку, друзья хорошо знали манеру боя друг друга, Виталик владел четким лоу-киком, как называется удар ногой по бедру противника, сильной стороной Авдеева был бокс. Мужчины гарцевали по импровизированному рингу на поляне перед домом. Сергей на собственной шкуре ощутил всю тяготу недельного запоя. К концу второго раунда его дыхание стало прерывистым, пот заливал глаза, сердце звонко стучало в висках.
— Могло быть и хуже! — сухо прокомментировал Сомов, влепив свой фирменный лоу в бедро товарища.
Лес укрыл человека в своих объятиях, мохнатые лапы елей сладко пахли смолой, заливисто пели птицы. Тропинку перебежала белочка, взлетела по стволу сосны, цепляясь острыми коготками за древесную кору, сверкали, как бусинки, черные глаза зверька. Путь преграждал широкий ручей, безмятежно журчала темная вода. Сергей опустился на четвереньки, зачерпнул ладонью, поднес к губам, от холода заломило зубы.