— Один час сорок шесть минут…
— Я приеду! — сказала Надежда. — Ты у себя или у Наташи?
Опять последовал громкий глоток. Парень напивался, чтобы избавиться от страха. Кто может его судить? Ей и самой последнее время нет-нет да и хотелось напиться!
— Я у Наташи дома. Полиция приезжала, задавили вопросы про наркотики и все такое…
— И что?
— Ничего. Они не занимаются суицидами. Так и сказали: пусть идет к психиатру, когда оклемается.
— Ты рассказал им про приложение?
— И рассказал, и показал! — дико, словно охваченный приступом беспричинного веселья, смеялся брат. — Я показал им квест. И свой таймер. Короче, рассказал про парня на Владимирской площади…
— Какого парня?
— Долго рассказывать… — уныло проговорил Даниил. Приступ истерического веселья сменился унынием.
— И что сказали полицейские?
— Заставили в банку помочиться. У меня, как назло, застопорило. Знаешь, Надюха, не так просто мочиться, когда тебе в спину дышит капитан полиции!
— Диктуй адрес Наташи! — скомандовала Надежда.
Даниил продиктовал адрес и перед тем, как отключить связь, попросил:
— Надюха, привези что-нибудь выпить… — и совсем уж жалобным голосом добавил: — Я боюсь из дома выходить!
Солнце укрылось за выступающим эркером здания, черные тени стелились по полу, как бесшумные призраки. Надежда вернулась в комнату, застав Ангелину свернувшейся калачиком на кровати. Это было нарушение распорядка дня, все дети находились в учебной комнате, но сейчас не время наказаний, решила воспитатель. Девочка глубоко дышала, Надежда прикрыла ее одеялом и, повинуясь какому-то чутью, подошла к тому месту, где, со слов девочки, ночью стоял загадочный незнакомец. Влажная уборка производилась в помещениях три раза в неделю. Едва заметный слой пыли на паркете был похож на пушок. В углу отпечатался след обуви. Почти неразличимый, но заметный, если посмотреть на него искоса. Особенность человеческого зрения — некоторые предметы видны лучше боковым зрением. Надежда вышла, осторожно притворив за собой дверь. Когда шаги воспитательницы стихли в коридоре, Ангелина открыла глаза. Девочка смотрела перед собой невидящим взором. Она молилась, призывая на помощь своего ангела-хранителя — большого серого волка.
Выйдя на улицу, Надежда набрала номер Сергея. Она слушала гудки, затаив дыхание. Работающее по неподвластному разуму алгоритму подсознание извлекло из загруженных файлов воспоминания эпизод, случившийся почти десять лет назад, в ту ночь, когда луну закрыл дьявольский черный диск затмения. Почему именно сейчас? В динамике смартфона пропел третий гудок. Перед мысленным взором появилась необыкновенно яркая картинка, насыщенная чрезмерно сочными красками, которые не встречаются в повседневной жизни. Словно память заимствовала палитру у французских художников-импрессионистов. Она увидела себя со стороны — обнаженную, окутанную синим цветом безлунной ночи. Прошло четверть часа с того момента, как она запила шампанским две овальные таблетки с глубокой риской посередине. Его лицо маячило где-то внизу, между ее ног, ставших благодаря наркотику необычайно длинными, с маячившими вдали кроваво-красным ноготками. Царящий в комнате сумрак не позволял разглядеть деталей, однако ее фантазия вырвалась на волю, как птица, томящаяся долгие годы в заточении. От его поцелуев тело простреливали электрические разряды, сжимающая ее грудь рука превратилась в щупальце осьминога, такое горячее и такое ненасытное. И такое же жаркое и ненасытное было ее лоно, пожирающее губы возлюбленного, как самое сладостное блюдо, из всех известных в кулинарии яств.