— Наша фаворитка совсем обнаглела, скоро всем тут на головы сядет!
— Нет ни стыда, ни совести, — согласилась ее давняя подруга, — окрутила она бедного Эдика так, что он с нее теперь пылинки сдувает!
— Ты тоже вполне могла сыграть Дездемону, — продолжила брюнетка, — и справилась бы получше, чем эта пигалица.
— Эдуард Арнольдович влюблен, а значит, слеп, — ответила блондинка, — он дал ей главную женскую роль не за талант, которого нет от слова «совсем», а за смазливую внешность, не более того.
Брюнетка вдруг спросила вкрадчиво:
— А как ты думаешь, радость моя, наш немолодой Отелло и в жизни так же ревнив, как на сцене?
— Думаю, что да. Но почему ты спрашиваешь?
— Видишь ли, одна моя знакомая, работающая в салоне красоты, оказалась в той же группе во время тура в Шотландию, что и Пастушка. И рассказала мне о ней много интересного.
— Что рассказала, Клара, не темни!
— Спокойно, Верочка, сейчас все узнаешь. Так вот, Пастушка и некий молодой человек, явно не бедный, закрутили роман на глазах у всех туристов, ничего не боясь и никого не стесняясь.
— Быть того не может!
— Конечно, милая Ирочка рискует потерять доверие мэтра, но ведь она так молода и так глупа.
— Да, это занятно.
— А ведь когда-то и ты была его музой, чего уж скрывать.
— А я и не отрицаю, только это давно закончилось.
— Так почему бы тебе не раскрыть глаза своему бывшему на его нынешнюю?
— Что ты имеешь в виду?
— Знакомая уверена, что роман продолжится и в Южнограде. Тайно продолжится, разумеется. Вот и напиши анонимное письмо Дубровину с советом проследить за его ненаглядной. То-то будет скандал, когда он их застукает!
— Ты играешь не Яго, дорогая, а его несчастную жену, но мыслишь, как коварный подстрекатель.
— Муж и жена — одна сатана. Так ты готова?
— Пожалуй, интриганку стоит проучить.
— Why not?
Они рассмеялись, встали и направились в общую гримерную. А над головой ничего не подозревающей Ирины был занесен невидимый ею дамоклов меч…
Художественный руководитель театра-студии Эдуард Арнольдович Дубровин, в котором две достойные друг друга особы задумали возбудить чувства не самые лучшие, находился в том особом возрасте, который одни называют предпенсионным, а другие — временем расцвета сил и жизнелюбия. Родившийся в семье театральной, с детства знакомый с популярными режиссерами, актерами и актрисами, успевший блеснуть на столичной сцене и в качестве исполнителя главных ролей, и как постановщик нашумевших пьес, Дубровин был влюбчив, успел сменить несколько жен, официальных и гражданских, но при этом видел себя не ветреным Казановой, а искренним донжуаном, постоянно ищущим в женщинах некий идеал. И параметры последнего с годами менялись, теперь он воплотился для Эдуарда Арнольдовича в прелестную Ирину Пастухову. Но вот чувства ученицы к мэтру-учителю несколько отличались от той благодарной и беззаветной любви, на которую он так рассчитывал. Ирина скорее уважала, чем любила Дубровина, он с досадой догадывался, что лишь желание блистать на сцене побудило актрису стать его возлюбленной. Но данное обстоятельство нисколько не снижало страсть главного режиссера, напротив, он пришел к выводу, что честолюбие Пастуховой будет надежно удерживать ее от разрыва отношений с ним. Поэтому завистницы дебютантки были абсолютно правы в своих предположениях, что оскорбленное самолюбие и ревность Эдуарда Арнольдовича способны привести к совершенно невероятным последствиям разоблачения неверности его пассии. И поступкам рискованным, ранее главрежу несвойственным…