Мне нравится изображать на своих полотнах красоту во всех её проявлениях — будь то природа, вещи или лица людей. Я выражаю то, что вижу, по-своему: крупные экспрессивные мазки, как яркое определение моей страстной непокорной натуры. Импрессионизм с элементами современных идей и собственного стиля — именно так можно охарактеризовать мои работы. Но писать картины лишь для своего удовольствия — не входило в мои планы. Как и всякий художник, я очень надеялась заслужить всеобщее признание, мечтала стать известной, а потому возлагала на эту выставку большие надежды.
Популярная галерея в центре города — отличное начало. Однако за право выставить свои картины пришлось заплатить довольно много. Всего один короткий вечер обошёлся в приличную сумму, которую пришлось копить год. Разумеется, без помощи родителей не обошлось.
По вечерам я работала официанткой в дорогом ресторане, хозяином которого являлся мой лучший друг Александр. Доброта и понимание моей творческой натуры делали его одним из самых ценных людей в жизни, а таковых было немного. Сегодня он дал мне выходной по случаю великого дня, которого я ждала очень долго.
— Замечательно! По-моему, всё именно так, как ты хотела, — гордо отметила мама, когда мы вошли в светлый зал галереи. — Приятная атмосфера, лёгкая музыка, шампанское, и… — она обвела взглядом людей, — довольно много гостей.
— Да, но причин для радости пока нет, — с серьёзным озадаченным лицом я смотрела на вход, ожидая прибытия одного из критиков, которого сама и пригласила, бросив вызов собственным работам.
— Не волнуйся, Елена, твои картины прекрасны. Зря ты постоянно сомневаешься!
— Мам, они прекрасны для тебя, но другим они могут не понравиться.
— И почему все талантливые люди так не уверены в себе?..
— Буду не уверена до тех пор, пока профессионал не скажет мне об этом. О Боже! Кажется, это он… Пожелай мне удачи!
Взволнованная, но сдержанная, я направилась к человеку, от мнения которого зависело очень многое — практически всё!
Как и все критики, он заранее настроился скептически относительно неизвестной художницы. Я любезно поприветствовала его, а потом оставила одного, позволив наедине с собой прочувствовать глубину моих работ.
Мама, младшая сестра Роза, которой уже минуло восемнадцать, друзья и многие не знакомые мне люди — все они остались в восторге от картин. Кто-то из гостей даже пожелал купить некоторые из работ. Разумеется, это радовало, но… Я внимательно смотрела на лицо критика и не находила в нём ни малейшего проблеска благосклонности или одобрения. Это наводило на мрачные мысли. Его опущенные уголки губ «не сообщали» ни о чём положительном.