— Лена, ты говоришь так, словно забыла, как писала картины все эти годы. Ты художник по призванию души! И просто не можешь, не должна зависеть от какого-то вдохновения! Оно так смутно и непостоянно, способно улетучиться в одно мгновение, перемениться, как ветер.
Её слова звучали крайне верно. Я осознавала, что подруга права, но всё же ощущала зависимость от чего-то незримого.
Мы присели на скамейку у окраины парка. Слегка запрокинув голову к солнцу, я закрыла глаза. Мне захотелось просто помолчать. Эмма поняла это без слов и тоже перестала говорить. Поддавшись умиротворяющей тишине, я ненадолго позабыла о своих заботах и просто вдыхала аромат весны и чистого воздуха. Но вдруг, спустя пару минут, до носа дотянулся совершенно новый для меня запах. Пожалуй, ничего более приятного ещё никогда не ощущала!
— Что за дивная прелесть? — с улыбкой произнесла я, открыв глаза.
— Ты об этом? — Эмма протянула маленький флакончик духов. — Теперь всегда ношу их с собой. Подарок кузины. Неделю назад она вернулась из Марокко. Только на востоке могут создать такое чудо! Наши парфюмеры хороши, но создать такой шедевр не способны.
Даже если бы Эмма не назвала мне место, я бы сумела догадаться о происхождении её духов. Удивительный, насыщенный и глубокий запах сандала, жасмина, ванили, пряностей и чего-то более сложного во всех красках рисовали в моём воображении загадочный восток. Этот аромат являлся самим его воплощением. Необъяснимо-приятное тепло вдруг пробежало по телу. Меня непреодолимо потянуло туда, где я ещё никогда не была… Поняла намёк судьбы в одно мгновение, но промолчала, оставив для подруги лишь таинственную улыбку.
Долго думать я не стала и, вернувшись домой, немедленно сообщила родным о своём намерении уехать ненадолго в Марокко.
— Кошмар какой-то! — Реакция мамы оказалась вполне ожидаемой. — Уж не думала, что, выйдя на прогулку, ты вернёшься с такой ненормальной идеей! И откуда взялась в твоей голове эта глупость?
— Это не глупость, мама! Там я напишу свой шедевр. Я так чувствую, и ты ведь знаешь, мои решения не обсуждаются. Мне двадцать пять. Не пытайся меня остановить!
— Нелепость… — она в растерянности качала головой. — Так, Лена, присядь и просто выслушай. — Мама усадила меня на стул напротив себя, настойчиво сжав мою руку. — Чтобы написать хорошую картину, не обязательно сбегать в другую страну и, уж тем более, так далеко. Почему бы тебе не поехать в Санкт-Петербург к тёте Шуре? Она всегда тебе рада, и это прекрасная возможность сменить обстановку. И, по крайней мере, я буду спокойна за тебя.