…Он помнил, как в детстве радовался отцовским подаркам, а тот смотрел со счастливым лицом, как Яник вертит в руках фильмоскоп или компас («зачем ребенку компас?!» – возмущалась мать). Отец привез ему великолепную готовальню, полную загадочных разнокалиберных инструментов, Яник не видел таких в магазине. Больше всех подарку обрадовался Яков и скоро унес к себе на работу, купив Яну взамен ученическую, стандартную. Когда Яну исполнилось четырнадцать, отец подарил часы и, счастливый не меньше сына, надел ему на руку. Ремешок оказался слишком широким для тонкого мальчишеского запястья, и они кружили по городу в поисках часовой мастерской, отец ориентировался плохо, а Яну не приходилось ремонтировать часы. Дома ждала мать в истерике: «Рано тебе часы носить, лучше бы тройки исправил, этот старый идиот совсем с ума сошел, что ли!..» Стащив несколько сигарет, Ян уходил. Перед глазами стояло лицо «старого идиота», светящееся радостью.
…В десятом классе отец привез ему фотоаппарат и несколько коробочек с пленкой («кончится – скажи, я тебе достану»). Там же, в гостинице, показал, как наводить фокус, и сделал несколько снимков. Они бродили, как раньше, по городу, причем отец то и дело старался накормить Яна: «Худой ты больно…» Боясь, что задел, торопливо переводил разговор на другое: «Друзья-то у тебя есть?». Очень осторожно спрашивал про мать. «Учится», – сын пожимал плечами.
…Мать всегда где-то училась. Он ходил в садик, потом его приняли в школу, и теперь он радовался, что тоже учится, не только мама. Школа длилась бесконечно, однако наступали каникулы, можно было отдохнуть, а мать продолжала учиться чему-то непонятному под разными названиями: сопромат, начерталка, термех… «Начерталка» вызывала такое же отторжение, как «училка». Мать посещала какие-то семинары, курсы; теперь мечтает об аспирантуре.
В кафе отец расстегнул плащ и заказал кофе по-венски. Взбитые сливки нависали над краями чашки, словно выкипали; сверху были насыпаны мелкие шоколадные опилки. «Ты кушай, кушай», – отец подвинул к Яну пирожное и пригубил кофе. Медленно потер под ключицей грудь, отпил еще глоток. Не хотелось думать, что отец старел: это он, Ян, взрослел; вот-вот останется позади школа, и приезд отца ничем не отличался от предшествующих, с теми же ресторанными обедами, сидением в том или другом кафе; прибавился только фотоаппарат. Темы разговоров быстро исчерпывались, это знали оба, но впереди был вечер, отец прилетел издалека, чтобы повидать его, поэтому быстро попрощаться было нельзя. Спасало кино. «Ты смотрел “Щит и меч”?» – отец с готовностью спешил в кассу.