Как жаль, что раньше не довелось слушать Катерину. Голос не очень сильный, но красивый и гармоничный. Если не ошибаюсь — это меццо-сопрано, т. е. средний диапазон. Но владела своим голосом она неплохо. Ну мне очень понравилось, за душу взяло.
Что она играла и пела я не мог определить, незнакомое что-то. Но чем больше я всматривался в её лицо и слушал её голос, тем больше влюблялся в её пение. Да и девушка выглядела очень женственно.
Я как-то уже привык к местному эталону женской красоты — невысокая, слегка в теле с круглым лицом и нежной кожей. Вот таких здесь называют красавицами. Сестрица Екатерины, недавно вышедшая за муж, точно такого типажа.
А Катя выше среднего роста. Ну у меня где-то 180 в плюс, а она ниже на ладонь. То есть где-то 172 см.
Кожа немного смуглая, такая — персиковая. Лицо немного вытянутое, каплевидные серьги в ушах только подчёркивали это. Глазищи большие, цвет я уже знал — фиалковый или тёмно синий в зависимости от освещения.
Интересно, а ведь она краавица именно по канонам моего времени. Стройность фигуры и длину ног я оценил еще тогда, на балу.
Эх, если бы не стервозный характер, женился бы, ей — ей.
Может ей поможет, если куплю ей велосипед? По крайней мере почтальону Печкину помогло.
Катя спела три романса, я не заметил как допил шампанское и приговорил её бокал тоже.
— Всё, хватит, — сказала мягко девушка, заметив, что я не отрываю от неё глаз.
— Ну Кать, ну пожалуйста, ещё спойте.
Ну, противная какая, на моё канючество ответила отказом.
Я бы хотел бы еще вот так стоять рядом с инструментом и слушать девушку, любуясь её эмоциями. А они были прекрасны, в такие моменты человек отпускает самоконтроль и становится самим собой.
У Кати в глазах и голосе была нежность, боль по несбывшемуся, надежда по новому и просто желание петь.
Жаль, попрощавшись мы разошлись по комнатам. Моя большая спальня показалась мне тесной, захотелось на воздух и я, накинув свою курточку для езды, вышел в парк. Было темно, только луна подсвечевала мне дорожку. Я остановился в конце дорожки и бездумно стоял, покачиваясь на носках.
— Николай, Вы меня преследуете?
Из темноты выступила хрупкая фигурка.
— Нет, Кать, в спальне показалось душно, на улице хорошо, свежо.
И я подошёл к ней.
— Николай Васильевич, а скажите, только честно. Чего Вы хотите в жизни?
— Ну, вот у Вас всё есть, к чему Вы стремитесь?
— Катя, Вы ещё о смысле жизни меня спросите.
— И я могу попытаться ответить при условии, что Вы тоже ответите на этот вопрос.
Катя, подумав кивнула.
— Ну, мне кажется каждый человек стремится добиться разного в разные периоды его жизни.