Во-вторых, несвоевременное и непродуманное возвращение фунта к золотому стандарту едва не привело к краху экономики. Кроме того, Уинстону не удалось примирить бастующих шахтеров с предпринимателями в 1926-м. Кризис мировой экономики и биржевой крах 1929 года довершили дело. После новых перестановок в кабинете Черчилля в правительство не пригласили.
«Успех – это умение двигаться от неудачи к неудаче, не теряя энтузиазма» (У. Черчилль)
Следующее десятилетие стало для него «годами пустынного одиночества». По странному совпадению, за эти десять лет Европа семимильными шагами шла к войне. Для Черчилля это было особенно тяжелым испытанием. Видя и понимая, к чему все идет, он не имел никакой реальной власти. Он добросовестно исполнял роль оппозиционера в парламенте, делал громкие заявления, говорил речи, писал письма и записки – но по сравнению с его прежним влиянием это была капля в море.
ЧЕРЧИЛЛЬ ВСЕРЬЕЗ ОПАСАЛСЯ МЕСТИ БОЕВИКОВ ИРА ЗА ЕГО ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПО ПОДАВЛЕНИЮ МЯТЕЖЕЙ В ИРЛАНДИИ. ОДНАЖДЫ ОН ДАЖЕ ОТКАЗАЛСЯ НОЧЕВАТЬ В СОБСТВЕННОЙ СПАЛЬНЕ, ОТПРАВИЛСЯ НА ЧЕРДАК, ЗАКРЫЛ ДВЕРЬ МЕТАЛЛИЧЕСКИМ ЩИТОМ, ПОЛОЖИЛ В ИЗГОЛОВЬЕ ПИСТОЛЕТ И ЛИШЬ ТОГДА СУМЕЛ УСНУТЬ
Потеряв работу в правительстве, он с головой ушел в литературное творчество. Писательство всегда было для него чем-то сродни планированию военной операции: для книги требуется подготовить основу, собрать материал, а затем дойти до заключения, не растеряв первоначального замысла. Он писал всегда, но самым плодотворным стал для него период между войнами.
Уинстон неоднократно утверждал, что научился управляться с английским языком в школе Хэрроу. Его и других отстающих учеников считали слишком безнадежными, и английский язык казался единственным предметом, который они в состоянии изучить. В итоге Черчилль стал не просто хорошим автором, он тонко чувствовал язык, создавал неологизмы («саммит», «Ближний Восток», «железный занавес») и умел так подобрать слова, чтобы фраза произвела максимальный эффект. Его речи задевали людей за живое и надолго оставались в памяти.
Можно сказать, что он мобилизовал английский язык: и речи, и книги всегда были для него продолжением политики иными средствами, способом убеждения, просвещения и пропаганды. Черчилль никогда не манипулировал читателями и слушателями. Он мог преувеличить какие-то факты ради красного словца, но всегда оставался честен. Пробуждая эмоции, он обращался к светлым сторонам человеческой натуры, даже когда призывал объединить силы в борьбе с врагом.
«Ни один человек не имеет права на лень» (У. Черчилль)