* * *
Дрогобыч. Комендатура.
9 августа 1943 года.
В Дрогобыч меня привело любопытство. И то обстоятельство, что образовалось почти половина свободного дня. Я был в командировке во Львове, где располагался разведцентр «Австро-Венгрия». Сначала это была наша разведшкола, в которой был сделан упор на работу с представителями народов бывшей Австро-Венгерской империи. Но кроме разведшколы чуть позже здесь был создан и полевой центр – планирование специальных операций на этом направлении, выделение диверсионных и разведывательных групп, перевод и первичная сортировка полученной развединформации. Особенно хорошо этот центр зарекомендовал себя во время Яссо-Кишиневской операции Красной армии, обеспечившей нам прорыв на Балканы, и во время прорыва Карпат и выхода к Братиславе, а потом и к Вене. Сейчас часть специалистов была переведена в разведцентр «Балканы», который кроме Болгарии, Югославии и Греции занимался еще и решением турецкого вопроса. Выяснив все свои вопросы, просматривал документы, и мне попалась сводка за вчерашнее число, зацепила одна фамилия. Ну да, вы же помните, что память у меня если и не абсолютная, то очень к ней приближенная. Поскольку вылететь в Москву раньше вечера никак не получалось, поехал я в карпатский городок, в комендатуре которого оказался интересующий меня персонаж.
В допросной комнате я в шинели без погон, которую вожу с собой тогда, когда не хочу афишировать свою личность. Следователь Особого отдела капитан Архип Мефодиевич Синцов, человек профессиональный, умеющий работать с особым контингентом, вел допрос спокойно, без нажима, он умел точно уловить тот момент, когда надо было нажать и давить… Перед следователем на табуретке сидит молодой паренек в гимнастерке, круглая голова обрита под ноль, лицо круглое, длинный тонкий нос, тонкие губы, маленькие глазки, оттопыренные уши. Чувствует он себя неуверенно, суетлив, часто моргает, слишком старается понравиться следователю, как будто это что-то может изменить. Впечатление производит весьма недалекого сельского парня, оказавшегося не в то время и не в то место. Личность совершенно ничтожная, на первый взгляд, может быть, на это и делается расчет?
– Василий Андреевич, как вы оказались в немецком плену?
– Так это было… под Могилевом это было. Наша рота держала рубеж у западной окраины города, капитан Пернов он вызвал добровольцев в разведку, наши накануне не вернулись из поиска. Я вызвался. Вышли ночью. Прошли передовую, а через километров пять-шесть наткнулись на немецкую разведку, которая, значит, шла в нашу сторону. Я был ранен в бою, попал в плен.