Конечно к Дайми претензий нет - снайперка сработала экстра-классом. И Галл оказался на высоте. Запалы для гранат, которые он изготовил, вместо трехсекундной задержки давали минутный временной зазор, при этом никакая химическая экспертиза не нашла бы в оставшихся материалах ни малейших различий.
Галл забрал из машины Макарова содержимое его сумки, так что в сухом трофейном остатке у группы оказались трофеи маньяка - удостоверения участников боевых действий, которые он забирал у жертв, а также паспорт болгарина Карагезова и документы на дом в Черногории.
Трофеи в тот же день возвратили в квартиру, где их при обыске обнаружили барыгинские опера, а дом в Будве общим решением отдали Шульге в качестве "компенсации за ранение" и Назгул его тут же переоформил.
Шульга даже пошутил как-то, что нужно было Макарова не кончать, а забирать к ним в группу. Действовал маньяк для одиночки действительно круто - смог организовать левую "бракованную" партию в тысячу бланков удостоверений УБД, наладил их сбыт по триста долларов штука, поднял под двести тысяч зеленых, прятал свои сокровища в хрущевке так, что их не смогли обнаружить при обыске, да и свои "акции" организовывал так чисто, что если бы не их группа, его бы вряд ли поймали...
На что Барыгин серьезно ответил, что по заключению психолога Макаров был социопатом с вывернутым наизнанку мировоззрением, сформированным через трудное детство и нищую юность. Плюс психотравма с потерей дачи, которую хоть в учебники вставляй как пример. Такой тихушник очередную "умную книжку" прочтет, вдохновится и в ближайшее полнолуние ночью всех перестреляет по комнатам...
Полтора часа дороги в разговорах и размышлениях прошли незаметно. Увидев ворота базы - внешне скромные, с тем же кривым шлагбаумом и ветхой сторожкой, под землей превращенные в полноценный опорный пункт с бетонным перекрытием и небольшим арсеналом, Шульга решительно перелистнул эту страницу жизни и сосредоточился на текущих делах.
Глава 2
Всю дорогу от клиники Варяг наблюдал за Шульгой. Тот поддерживал разговор, шутил, но Варяг отчетливо видел что командира внутри изрядно корежит. Суть явления была в целом понятна, три года войны многому научили, в том числе и прикладной психологии.
Летом четырнадцатого, когда вовсю работали "Грады", а трехсотых эвакуировали десятками, оказалось, что тяжелые ранения рядовые и командирский состав переживают по-разному.
Для бойца очнуться в госпитале - это как пережить автокатастрофу - личная, не зависящая от тебя неприятность, после которой либо формируется пресловутый посттравматический синдром, ПТСР, либо нет, тут уж как повезет с подготовкой, наследственностью и психологом.