«Послужи Саиду или какому-то Сариту…» — один из жителей Кузяево утверждал, что перед своим беспамятством запомнил именно такие последние слова Дугова.
— Саиду… Саиду… — повторял себе под нос Канцлер. — Что за бред… Сариту?
Внезапно глаза Годунова расширились от удивления.
— Быть не может, — пораженно прошептал мужчина, вскочив с кресла и подойдя к правой стене кабинета. Он бережно снял портрет своего дальнего предка — Бориса Годунова, человека при котором Годуновы стали Боярским родом Хранителей, и начал в определённой последовательности постукивать по бархатным обоям.
Александру Борисовичу не терпелось попасть в хранилище, достать из него ноутбук и заглянуть в оцифрованный родовой архив.
В четверг двадцать четвёртого марта в кафе «Добрый хлеб», что в квартале Оболенских недалеко от «Алой Мудрости», у меня была назначена встреча со знакомыми лицеистами. Когда я вошёл, три парня и девушка удивлённо оглядывали интерьер кафе и тихо перешёптывались, сидя за дальним столиком просторного зала.
— Ваша светлость, для нас честь… — подскочил с места Денис Бульский — старший из двух братьев, сидевших за столиком. Он затараторил, склонив голову, но я перебил его:
— Можно чуть проще, Денис. Максим, — я кивнул его младшему брату — моему однокурснику, — Илья, Ира, рад вас видеть. Спасибо, что откликнулись на моё приглашение, — ребята тоже уже стояли на ногах — они поднялись следом за Денисом.
Я сел на единственное свободное место во главе стола.
— Как мы могли проигнорировать… — начал было Денис, но я снова перебил:
— Присаживайтесь уже, — я вздохнул. — И всё-таки давайте будем проще, а то у нас не получится нормального разговора.
Ребята вновь поклонились и расселись по местам. Слева от меня возникла официантка и согнулась в глубоком поклоне:
— Ваша светлость, меню, пожалуйста, — проговорила она, протягивая мне свёрнутый вдвое ламинированный лист.
Пока я решал, что заказать, официантка предупредительно замерла в трёх метрах от столика, а лицеисты, явно нервничая, молча разглядывали узор на скатерти.
— А вы чего сидите? Заказывайте, я угощаю, — глянув на них, сказал я.
Когда с заказами были покончено, я откинулся на спинку стула и обвёл взглядом эту фантастическую четвёрку. Во время финального этапа всеимперсокого турнира, когда княгиня на время поселила меня в общежитии «Алой Мудрости», ребята дежурили у дверей моего номера и отгоняли особо настырных желающих выпить с кандидатом в чемпионы.
Славные были времена… Кажется, что было это тысячу лет назад, а по факту прошло всего три месяца.