И вот грянула война. Шура наотрез отказалась ехать на восток. Она должна сражаться с врагом — и пошла к партизанам. Больше года воевала в тылу у немцев- ходила в разведку, взрывала вражеские эшелоны, военные склады… Потом попала в действующую армию.
Они вдвоем — Паша и Шура — просидели до утра. А когда рассвело, Александра вдруг заторопилась и сказала:
— Мне с вами, Прасковья Никитична, было приятно поговорить, я очень рада нашему знакомству. Не забывайте нас…
Паша по-дружески прислонилась к ней.
— Неужели так быстро расстаемся? Мы обязательно должны еще встретиться.
— Да, встретимся, а пока… — она посмотрела на Пашу. — Берегите себя, дорогой друг! — Они крепко обнялись и расцеловались.
После окончания оперы Паша снова увидела ее. Да, конечно, она не ошиблась: это была она, Шура Чернова!
— Узнаете? — сказала Паша, смеясь.
— Прасковья Никитична!
— Шура Чернова? Майор? Командир артиллерийского дивизиона? — Пашу охватил восторг.
— Торопитесь? Как хотите, Шурочка, но я вас сегодня не отпущу. Вы должны пойти ко мне.
— Сейчас уже поздно. Перенесем наше свидание на завтра.
— Смотрите же, к девяти утра я буду ждать.
— Хорошо.
Как только Паша вошла к себе в номер, кто-то постучал. У порога появилась молодая девушка.
— Простите меня, — сказала она и передала Паше аккуратно сложенную записку. — Вами здесь интересовались американские журналисты.
Шура сидела на краю кровати.
— Вероятно, уже поздно? Ах я, лентяйка! — спохватилась Паша.
— Не волнуйтесь, еще рано.
— Тем лучше. Значит, у нас масса времени впереди.
— Вы давно в Москве, Прасковья Никитична?
— Шестой день…
— А я приехала вчера по вызову Министерства высшего образования. Не правда ли, удивительное совпадение?
— Не представляете, как я рада встрече с вами.
Паша встала, быстро оделась, умылась и тут же заказала завтрак.
— Самое лучшее вино… для самого дорогого гостя!
Они посидели молча, не в силах начать разговор, обещавший раскрыть им так много.
— Помните нашу встречу в энском лесу? — сказала Шура. — На другой же день я была ранена осколком снаряда. Это было мое четвертое ранение. Многие считали, что я обречена на смерть. Но свет не без добрых хирургов… — она улыбнулась. — Таким добрым гением оказался Геннадий Максимович Шендеровский, которому удалось блестяще меня оперировать. Почти три месяца пролежала в госпитале, потом снова возвратилась в свою дивизию. Пока дошла до Берлина, была еще раз ранена. Генерал шутил: «Чернова поклялась победить смерть!» Да и в самом деле, смерть от меня отступала. Не позабыли генерала? Нет? Это был чудесный человек, он относился ко мне как к родной дочери.