— А у вас кто-нибудь играет?
Паша позвала Светлану, и она сыграла Бетховена. Потом за пианино села младшая дочь, Сталинка.
Гости были оживлены. Опять посыпались вопросы. Где учится Светлана? Хорошо ли учится Сталинка? А Валерик что, тянется к земле?
За столом сидела одна семья — семья друзей. Подняли тосты за великую дружбу советского и польского народов, за счастливую, зажиточную жизнь.
— Вот теперь мы своими глазами увидели, что такое колхозный строй в вашей великой стране, — говорили польские крестьяне. — А сколько клеветы, сколько глупых басен приходилось нам слышать! Мы, поляки, тоже хотим жить и строить жизнь по-новому. У вас мы учимся, вы наши верные друзья.
За оживленной беседой никто не замечал времени, веселились, пели песни. Старо-бешевские колхозники— свои, украинские, а гости — свои, польские.
Прощались тепло, дружески, словно знали уже друг друга много лет.
Через месяц в Старо-Бешево приехали друзья-болгары, простые, сердечные люди. Болгарские товарищи вникали во все детали колхозного дела, внимательно изучали опыт организации труда в тракторной бригаде Ангелиной, внедрение травопольной системы и комплексной механизации по возделыванию зерновых и пропашных культур.
Потом Паша выезжала в Харьков для встречи с чехословацкой крестьянской делегацией.
Паша была нездорова и не смогла поехать в Сталине, чтобы повидаться с представителями героического китайского народа. Но вскоре на ее имя через редакцию одной из центральных газет прибыло письмо от китайской девушки-трактористки, отличницы труда Лян Дзюн.
«Здравствуй, Паша Ангелина!.. — писала Лян Дзюн. — Мне навсегда запомнился вечер 3 августа 1947 года. По фанзам ходили агитаторы и приглашали женщин села Бэйана посмотреть советские художественные и документальные фильмы. В кинематографе собралось много людей. Мы смотрели фильм о Зое и восторгались ее мужеством. Потом нам показали документальные фильмы. Когда на экране появился грохочущий гусеничный трактор, я даже испугалась — никогда раньше не видела я таких машин. Во время японской оккупации, при гоминдане, в нашем селе знали лишь мотыгу, лопату и серп. Самой большой машиной считался плуг…
Чувство страха перед незнакомой машиной тут же сменилось удивлением, а затем и радостью. Я увидела, что трактор вела женщина — советская трактористка Паша Ангелина.
И я подумала: «Советская женщина управляет машиной. А почему бы и мне не стать трактористкой? Почему бы и мне не водить большие тракторы?»
Местная организация Ново-Демократического союза молодежи помогла мне поступить на курсы трактористов. Ли Хонсун, мой первый учитель, подвел меня к машине и сказал: «Скоро, Лян Дзюн, ты поведешь эту машину, как Паша…»