— Выходит, пропахал я задаром? — тихо спросил Бордов.
— Задаром не задаром, Ефим, а допахать края придется. — Голос у Паши был решительный. — Ты, любезный, опаши края не тяп-ляп, а как полагается, пока бригадир Пефтиев не прискакал да шею тебе не намылил. Переедешь на другое поле, без контрольной борозды пахоты не начинай. Сперва пройдись аккуратно поперек краев, а потом и двигай. И плуг у тебя будет входить в пашню по ровной ленточке.
Сконфуженный Бордов обещал сделать все по совести.
Дмитриев сообщил Паше, что час назад разговаривал по рации с Цимидановым. Директор МТС просит один «ДТ» переправить в колхоз Кирова.
Паша устроилась на заднем сиденье, и мотоцикл понесся по автоколее к Дому трактористов.
Дом этот построили колхозники. Светлый, уютный, просторный, с красным уголком, спальнями, душевой, кухней, столовой, диспетчерской. Вокруг него сад. Неподалеку ремонтные мастерские, автогараж, бензозаправочные…
Антон остановил мотоцикл на большом массиве, где работало много народу.
Чуть задыхаясь, Паша подбежала к комбайну. Ее сразу окружили, и со всех сторон посыпались вопросы:
— Когда сев озимых кончаете?
— Зябь вспахали?
— Не нужна ли подмога?
Комбайнер Христофор Челпанов зажал уши ладонями:
— Бабочки, милые, спрашивайте поодиночке.
Женщины засмеялись, и он, воспользовавшись наступившей тишиной, сказал Паше:
Интересно получается, — высокий, круглолицый, ладный и подтянутый, Челпанов спускался с мостика комбайна. — Когда я прочитал постановление сентябрьского Пленума, мне невольно вспомнилась, Паша, тяжкая доля крестьянина в прошлом. В те далекие времена я не верил, что когда-нибудь у нас в Донетчине будут приличные урожаи.
— Ну, а ноне как? — Георгий Христофорович Михайлов бросил вожжи, спрыгнул с телеги и вошел в круг.
Челпанов указал рукой на горы золотистой пшеницы:
— Вон они, наши труды… стопятидесятипудовые урожаи. В доколхозные годы крестьянин о такой золотой клади и не мечтал.
Тут появился неизменный Степан Иванович.
— Слышу государственный разговор. Только он у тебя, Христофор, все к прошлому клонится. Чего зря ворошить? Ты о будущем толкуй, так партия нацеливает.
Челпанов молчал.
— Да ты не торопи его с ответом, — закричал Михайлов, — наш Христофор вспоминает, как он «фордзоном» клевал землю.
— Да, времечко нелегкое было. Однако ж смеется тот, кто смеется последним. Я могу кое-что и вам припомнить.
— На личности переходишь, а? — спросил Михайлов, смеясь.
— На личности. Не вы ли, дорогой Михайлов, выступали против — перекрестного сева?
— Признаю, был грех.
— А помните, как вы кричали на всю деревню: мол, для какой надобности гоните трактор два раза по одной пашне — вдоль и поперек? По-людски, говорит, надо сеять, а не гонять тракторы очертя голову. Тоже выдумали: вдоль-поперек, вдоль-поперек… Лучше уж разбросным, как при царе Горохе, сеять. А на поверку вышло, что вдоль и поперек пашни сеять выгоднее, большая прибавка урожая на каждом гектаре.