Вот и в Старо-Бешевской МТС в первый год ее существования было только пять «фордзонов», несколько конных молотилок и одна старенькая сеялка. Машин не хватало вплоть до 1938 года и, естественно, в первые послевоенные годы. А уже к открытию сессии Верховного Совета, на которой решался вопрос о реорганизации машинно-тракторных станций, только в одной бригаде Ангелиной было уже десять мощных тракторов, двадцать три тракторные сеялки, десять комбайнов, весь необходимый прицепной и навесной инвентарь.
Огромная сила! А люди? В Пашиной бригаде были такие механизаторы, как Антон Дмитриев, Илья Савин, Илья Челпанов, которые работали на тракторе больше четверти века. А рядом с ними — молодые трактористы, такие умелые мастера, как Иван Челпанов, Степан Коссе, Павел Тохтамышев, Ефим Борлов. Возраст этих трактористов меньше, чем производственный стаж их старших товарищей. И молодые, а тем более старые трактористы — большие специалисты своего дела. Посади такого человека на трактор, на комбайн, поставь его к слесарным тискам или на сварку— везде он будет на своем месте. Старо-бешевские трактористы научились производить любой ремонт своих машин, в том числе и капитальный.
Да, теперь было что передать колхозу. И было в чьи руки передать! А о пользе такой передачи нечего и говорить. Она была ясна. Колхозное поле и техника настоятельно требовали одного хозяина.
Встреча эта состоялась в Кремле незадолго до открытия вечернего заседания сессии. В тот день продолжались прения по докладу Никиты Сергеевича. Паша стояла у окна, глядя на движущийся поток людей, когда к ней вдруг подошли Никита Сергеевич Хрущев и Климент Ефремович Ворошилов.
— Вот Паша Ангелина, — сказал Никита Сергеевич, обращаясь к Ворошилову, — сколько лет в одном колхозе, в одной тракторной бригаде!
— Если память не изменяет, — с улыбкой сказал Климент Ефремович, — мы знакомы двадцать три года. Помню вас еще молодой трактористкой, но и тогда уже с качествами бывалого земледельца.
Никита Сергеевич с ласковым одобрением заметил, что Паша приобрела богатый опыт борьбы за урожай.
— Я не раз бывал у нее на полях, видел, как уверенно ведет трактор по глубокой ровной борозде. Пожалуй, за ней и сейчас не угнаться самым боевым трактористам. Только об одном хотел попросить вас, Паша… — Никита Сергеевич помедлил, отечески обнял ее. — Поберегите себя, слишком растрачиваете силы.
— Слушай, слушай, Паша, совет старших, — улыбнулся Климент Ефремович.
— Желательно, чтобы берегла себя, но вряд ли послушается.
Эти слова Никиты Сергеевича как-то особенно растрогали Пашу, и она горячо, взволнованно сказала: