— Прасковья Никитична, — обратился он официально, — надо полагать, теперь я в боевой форме и смогу померяться силами с Челпановой.
Паша посоветовала ему не хвалиться раньше времени и сперва догнать передовую трактористку, а там уже и перегнать ее.
Весь следующий день Виталий провел в поле. С востока на запад и с запада на восток он неутомимо вел свой трактор по прямой борозде.
В полночь он вошел в вагончик. Выпил стакан чаю и как сноп повалился на кровать.
Двенадцатого апреля Паша в своем дневнике сделала следующую запись: «Сев яровых по зяби провели в лучшие агротехнические сроки. Он продолжался 82 часа. В короткие сроки произвели весновспашку. Виталий Ангелин, самый молодой тракторист в бригаде, выполнил три нормы, оставив позади Елизавету Челпанову».
Апрель был на исходе, но земля еще не приняла ни одного дождя. Пришел май, а вместе с ним задули горячие ветры с суховеем. Потянулись знойные дни с безмятежно голубым небом и жгучими ветрами.
Метеорологи давали неутешительные прогнозы: погода ясная, сухая, без осадков.
Земля требовала влаги. Колхозники тревожились и хмурились, но степь не покидали — даже единичные сорняки уничтожались.
В деревне можно было услышать тревожные слова: «Без дождя погибнут хлеба». Высказывал беспокойство и такой опытный земледелец, как Григорий Харитонович Кирьязиев. Но Паша верила в силу передовой агротехники и коллективного труда. Без дождей, конечно, трудно взять высокий урожай, но поля можно и нужно отстоять от суховеев. Все зависит от самих колхозников.
Григорий Харитонович соглашался с этими доводами, но невольно вспоминал тысяча восемьсот девяносто второй год, когда у них в Старо-Бешеве была засуха и люди умирали от голода…
В июне пожелтели деревья, сухие листья начали медленно опадать. Горячие ветры поднимали к небу высокие столбы пыли. Почва затвердела как камень, потрескалась.
Жгучие лучи солнца иссушали все живое. Порыжел чернозем. Но на полях «Запорожца» зной не смог уничтожить всю влагу. Хорошо подготовленная и обработанная механизаторами земля сохраняла в себе живительные соки, и, несмотря на страшную засуху, хлеба поднимались в человеческий рост.
Как-то вечером в правлении колхоза показалась высокая, чуть согнутая фигура Захара Григорьевича Кириченко. Шестидесятипятилетний колхозник подошел к Паше, крепко пожал ей руку, и, словно опираясь на нее, чтоб не упасть, — он два года лежал прикованный к постели, — сказал:
— Я сегодня смотрел поля. Добре обработана земля. Случись такое лихолетье в старое время, не миновать бы нам голода.