Город юности, Саратов, оказался для Мордоввдва и городом его семейного счастья: он женится, становится отцом. Его жена, А. Н. Пасхалова (урожденная Залетаева: для нее это второй брак), была известна в городе как поэтесса и, что оказалось особенно ценным - собирательница народных песен Поволжья. Она была старше своего второго мужа на семь лет, а умерла раньше его - на двадцать... О детях (родной дочери и приемных) Даниил Лукич заботился потом всю жизнь. Возможно, этим еще, желанием помочь им материально, если не оправдывается, то все же объясняется то, что Мордовцев, уже известный писатель, вдруг, один за другим, начал сочинять такие романы, которые один из его современников назвал "поспешными". Но не это действительно слишком торопливо написанное "из древневосточной жизни" (романы "Замурованная царица", "Месть жрецов", "Ирод" и так далее) характеризует Мордовцева как писателя.
В начале творческого пути Д. Мордовцев - прежде всего публицист. Хотя сказать, что потом он "весь ушел в историю" - значит сказать о ком-то другом: но не об этом человеке, живом, легком на подъем - и в другие пространства (Украина, Италия, Испания, калмыцкие степи, вершины пирамиды Хеопса в Египте и библейской горы в Армении (как ученый понимал, что не может там, на Арарате, быть никакого "Ноева ковчега", но как художник не мог при восхождении не верить в прекраснейшую из человеческих легенд), и во все времена (от царя Ирода до эры электричества и телеграфа). Его волновали разные, подчас полярно разные проблемы: свобода печати в провинции, терпимость к "неправославным" вероисповеданиям, привлечение народа к земскому самоуправлению, нужды крестьян-переселенцев... С гневом "природного сына Украины" и духовным благородством русского интеллигента-демократа обличает он противников самостоятельного развития украинской культуры, борется за преподавание в местных школах родного языка. В то же время "прекрасным" назвал Иван Франко его, написанное и напечатанное на украинском языке, выступление против попыток полонизации самой истории Украины, раскрашивания ее "польского периода" радужными красками, а также, в этой связи, против принижения именно исторических произведений Т. Г. Шевченко. Мордовцев - пожизненный и бесспорно крупнейший в России защитник поэзии великого сына Украины - как от попыток свести ее значение к "чистой лирике", так и против стремления царских властей видеть эту поэзию в русле "единого державного языка". В семье Мордовцевых оказалось наибольшее собрание записей поэм и стихотворений Шевченко, что затем помогло в издании более полных сборников его сочинений*.