В Париже и Флоренции Некрасов работал над лирической комедией «Медвежья охота», где нашли выражение мысли поэта о себе, о людях 40-х годов, в частности о Белинском. Некрасов судил здесь о судьбе своего поколения с позиций человека, пережившего разгром передового общественного движения.
В этом году написано несколько стихотворений, отмеченных высокой зрелостью некрасовского таланта. Первое место среди них занимает «Еще тройка», где снова возник образ политического ссыльного. Несколько лет назад, в стихотворении «Благодарение господу богу…» упоминались «в тряской телеге два путника пыльные»; отношения между ними были намечены бегло: «Подле лица — молодого, прекрасного — с саблей усач…» Теперь же поэт шире развернул сходную тему; перед нами опять дорога, опять тряская телега и те же путники, только образы их обрисованы более подробно, а усач прямо назван — жандарм:
…В телеге той
Сидит с осанкою победной
Жандарм с усищами в аршин,
И рядом с ним какой-то бледный
Лет в девятнадцать господин.
Читателю не нужно было разъяснять, кто же этот юноша; однако содержащийся в стихотворении намек на «нигилиста» и рефрен, четырежды повторенный, вносят полную ясность:
Куда же тройка поспешает?
Куда Макар телят гоняет.
Острое политическое содержание, иронические интонации и легкость свободно запоминающегося стиха сделали этот «романс» популярным среди демократической молодежи.
Тогда же примерно написан цикл стихов, посвященных русским детям. Это веселый и, должно быть, прямо списанный с натуры портрет коробейника «дядюшки Якова»; это бесхитростная «притча про пчелок», спасенных от весеннего половодья; к ним примыкает и удивительный в своей простоте и жизненности более поздний рассказ о костромском крестьянине дедушке Мазае, собиравшем в свою лодку во время разлива погибающих зайцев. Стихи проникнуты неподдельной любовью к детям, к природе, к людям того «низменного края», где любил охотиться Некрасов («В августе, около Малых Вежей, с старым Мазаем я бил дупелей»).
Стихи, посвященные русским детям (и среди них знаменитый «Генерал Топтыгин»), родились в минуты душевного спокойствия и той умиротворенности, в какую всегда погружался поэт, оказавшись наедине с природой или среди людей деревни. Отсюда светлый колорит этих стихов, их невыдуманные сюжеты, их истинно народный юмор.
Деревенскими впечатлениями навеяны и еще два стихотворения уже совсем иного характера — «Эй, Иван!» и «С работы». В первом из них как живой «намалеван» крепостной человек, впитавший в себя все пороки античеловечного уклада, доведенный господами до петли. Это «тип недавнего прошлого», по определению Некрасова: