"Сотник", поджарый, долговязый человек лет шестидесяти был ему заочно знаком. Генерал в отставке, служил в Генштабе, в начале нулевых ушел в "чистую" политику, в две тысячи девятом был техническим кандидатом в президенты одной из тогдашних партий. После первых же столкновений в центре Киева надел полевую форму и отправился, как он выразился потом в интервью, "заниматься тем, что делал всю сознательную жизнь" — воевать, управлять и командовать.
Никто кроме двух личных охранников Городецкого не знал, что в тот день, когда с киевского аэродрома Жуляны, словно пчелы из растревоженного улья, разлетались частные самолеты, они с будущим президентом стояли плечом к плечу напротив улицы Институтской под струями ледяной воды в числе двух или трех сотен тех, кто решил идти до конца.
После двадцать второго февраля четырнадцатого года "сотник-генерал" был уже на слуху, но в большую политику не попал — новая тусовка сложилась быстро, и он оказался в ней посторонним. Но силу соцсетей оценил, и еще в апреле, уходя на Восток во главе одного из батальонов территориальной обороны, позаботился о том, чтобы иметь собственную пресс-службу.
К концу августа у "легендарного комбата" было в фейсбуке около миллиона подписчиков, а потому в сентябре, когда избранный в мае президент был вынужден подать в отставку по состоянию здоровья, вопрос о том, кто победит на внеочередных выборах в стране даже не обсуждался.
После инаугурации Городецкий, как человек, проявивший себя на деле (он обеспечивал батальон будущего президента почти полностью за свой счет) попал в ближний круг, но работать в правительство не пошел, ограничившись постом "советника на общественных началах". Это и позволило реализовать проект по созданию группы государственных ликвидаторов.
Так что сидящий за президентским столом человек, разительно напоминающий пожилого Шона Коннери, был ему близок и понятен. А вот второй находящийся в кабинете, с первого дня каденции был для Городецкого настоящей занозой в заднице.
Мовсесян достался президенту по наследству от предыдущей администрации. Новый гарант, как человек, хорошо понимающий сущность верховной власти, оставил его рядом, в первую очередь, как противовес той команде, с которой прошел Майдан и войну. Просто чтобы не попасть под влияние одной из групп и всегда иметь альтернативную точку зрения. И тут Городецкий с ним был, как ни крути, согласен — сам именно так в своем бизнесе поступал.
Мовсесян свою роль быстро понял и оценил. В вскоре этот холеный мужичок с хитрым прищуром в костюме от Армани, во внешности которого явственно проступала примесь кавказской крови, стал настоящим адвокатом дьявола. Не было такого начинания Городецкого, которое он бы не пытался зарубить на корню. Вот и сейчас его присутствие могло означать лишь одно…