Отсюда и заострённость проповеди Павла на кресте и воскресении: только они дают полное освобождение от греха и сулят вечность спасения. Всё остальное, в том числе и собственно фигура Иисуса и его жизнь не играют определяющей роли и остаются за пределами его внимания. Возможно, последнее послужило одним из мотивов расхождений Павла с апостолами, для которых жизнь Иисуса была частью их жизни и служила основанием их особого статуса.
Но он не может удержаться от предупреждающих призывов: «не предавайте членов ваших греху в оружие неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши в орудие праведности» (6:13), равно как и от дистанцирования от Закона: «грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью» (6:14). Очевидно, что и здесь Павел обращается прежде всего к христианам – иудеям.
Но изменения статуса не требует отрицания Закона как свода правил общежития между собой и отношений с Богом. Теперь человек находится в другом поле императива нравственности: если ранее господствовал страх неисполнения пред наказанием, то теперь исполнение определялось внутренней потребностью жить по благодати: «Неужели вы не знаете, что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и раб, кому повинуетесь, или рабы греха и смерти, или послушания к праведности? … вы, быв прежде рабами греха, от сердца стали послушны тому образу учения, которому предали себя. Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности» (6:16–18).
Павел, увлёкшись, уравнивает «закон и смерть», переходя, не взирая на очевидные первоначальные намерения установить доброжелательные отношения с иудохристианами, на «языческий лексикон» проповеди, не заметив этого. Но ему нужно, по существу, изменить основы психологии слушателей, совершить переворот в их сознании кардинального свойства: создать из «раба по принуждению» «раба по убеждению» (К. Маркс). Собственно, в категориях социальной психологии в этом суть его деятельности. Он выполняет её в пространстве религиозного поля существования, заложив, в некотором смысле, начала целенаправленной практической деятельности по созданию психологических технологий управления общественным сознанием: предание отрицательных смыслов прежнему существованию с перспективой «светлого будущего». И в стихах (6:19–24) он повторяет «пропаганду» основ своих положений несколько раз, не подозревая о правилах ведения будущей психологической войны: «чтобы массы усвоили то или иное положение, оно должно быть повторено многократно». В смягченной формулировке.