Еще о ритуале крещения:
У Иоанна Крестителя решающим моментом было покаяние и затем собственно омовение (очищение) водой. Т. е. сначала духовное очищение, а потом внешнее – символическое. В раннем христианстве этот ритуал практически не использовался. О покаянии, равно как и исповеди, ничего не известно. Это дело будущего. О крещении апостолов также ничего не сказано. Но провозглашалось «крещение Огнем и Духом». Лишь позднее крещение стало внешним обозначающим ритуалом.
В ней Павел, несмотря на вроде бы завершённую аргументацию, не может остановиться: увлёкшись, он продолжает её развивать, пользуясь найденной аналогией с «наследником». Очевидно, что слушателем, по – существу, это не даёт ничего нового. Но тем не менее, Павел продолжает убеждать себя, оттачивая и развивая образы из третьей главы: «Ещё скажу: наследник, дотоле, в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего; он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцом назначенного» (4:1–2). Здесь проглядывает жизненный опыт, связанный с взаимоотношениями в состоятельных семьях, возможно, собственной. Скорее, максимум среднего социального уровня. Человек, выросший в высоком социальном положении, или получивший систематическое образование богослова – толкователя Писания, использовал бы другой лексикон и другие грамматические обороты. Уровень цитирования Писания и навыки изложения позволяют предположить довольно невысокий начальный уровень, дополненный в дальнейшем опытом практического апостольства. Для сравнения, литературный уровень Евангелий и концептуальное содержание значительно выше. Но «Карфаген должен быть разрушен!» и Павел продолжает убеждать «неразумных галатов», повышая эмоциональность наполнения: «так и мы, доколь мы были в детстве, были порабощены вещественным началом мира» (4:3). Масштаб рассмотрения расширяется до вселенского уровня. Оппозиция «вещественному» миру у Павла непримирима, сочетаясь, правда, с признанием творца этого самого мира Бога Отца. Невольно возникает вопрос: когда и чем провинился «этот мир» перед Богом и Павлом, впав в «грех». Как мы увидим позднее, всё дело в материальности «плоти», которая изначально «греховна». Отсюда и обычный перенос «греховности» на мир, существующий в исходной материальности, хотя и по воле Бога.
Но продолжим:
Павел со всей его изначальной верой в Бога Отца стремится дистанцироваться от «этого мира», мира Бога, и приобщиться к высшему Божьему, постепенно склоняясь к уходу в мир небесного, божественного. Он почти не говорит о Царстве Божьем в духе Иисуса. Сам он почти «духовен» в понимании позднейших гностиков. Но, «когда пришла полнота времен, Бог послал Сына Своего (Единородного), который родился от жены