– Смотри, что ты наделал! – крикнула я. – Он только-только угомонился, а ты пришел и разбудил его.
Джо закрыл дверь и повернулся ко мне. Вот когда я увидела его по-настоящему взволнованным. Обычно моего брата ничего не трогает – лицо у него как каменное, мало что выражает и почти не меняется. Но теперь его карие глаза светились так, словно сквозь них сияло солнце, щеки раскраснелись, рот был разинут. Он сорвал с себя шапку и так взъерошил волосы, что они встали торчком.
– Что такое, Джо? – спросила я. – Ну же, малыш, тише, тише. – Я взяла младенца на руки. – Что случилось?
– Я кое-что нашел.
– Что? Покажи.
– Тебе надо пойти со мной. Эта штука в утесе. Здоровенная.
– Где?
– В конце Церковных утесов.
– И что это такое?
– Не знаю. Что-то… необычное. Длинная челюсть, полно зубов. – Джо выглядел едва ли не испуганным.
– Это крокодил, – заявила я. – Никак не иначе.
– Пойдем, посмотришь.
– Не могу. Куда я дену ребенка?
– Возьмем его с собой.
– Нельзя. Слишком холодно.
– А если соседям оставить?
– Они и так уже много чего для нас сделали. Нельзя просить их снова, – помотала я головой.
Наши соседи на Кокмойл-сквер побаивались антиков. Завидовали тем скудным деньгам, что те нам доставляли, в то же время недоумевая, с какой бы это стати кому-то могло захотеться расстаться хотя бы и с пенни ради куска старой кости. Я понимала, что обращаться к ним за помощью можно лишь тогда, когда она действительно необходима.
– Подержи его минутку, – сказала я, передавая ребенка Джо.
Я пошла посмотреть на маму в комнате рядом. Во сне та выглядела настолько умиротворенной, что я не решилась положить рядом с ней визжащего младенца. Так что, завернув его во столько шалей, сколько могло удержаться на его тельце, мы взяли его с собой.
Пока мы пробирались вдоль взморья – медленнее, чем обычно, потому что я несла ребенка и не могла поддерживать равновесие на камнях с помощью рук, – Джо описывал, как искал антики в новой россыпи булыжников, скатившихся во время бури. Сами утесы, сказал он, нисколько его не занимали, но, когда после поисков среди камней он поднялся на ноги, в глаза ему бросился ряд зубов на поверхности утеса.
– Вот здесь.
Джо остановился у сооруженной им пирамидки из четырех камней: три в основании и один сверху. Такой опознавательный знак мы, Эннинги, использовали, чтобы отслеживать свои находки, если нам приходилось их оставить на берегу. Я опустила на землю ребенка, который теперь едва всхлипывал от холода, и пристально уставилась на то место в слоях скальной породы, куда указывал Джо. Холода я совсем не чувствовала, настолько была возбуждена.