— Точно! — обрадовался пацан, вскидывая голову. — Приказ. Говори только правду. Ты хотел использовать знания из книг призывателей против меня?
Я поспешно оборвал собственную мысль о том, что правда у каждого своя и он мог бы сформировать ограничения лучше. Не надо давать контроллеру повода вмешиваться в планы.
— Нет, — уверенно ответил я, немного подумав. — Мне эти знания нужны для того, чтобы освоиться со своим состоянием и в целом в этом мире. И я не знаю, что там написано. Но скажу, что ты самый нормальный призыватель из тех, что я знаю, поэтому мы сможем оба стать сильнее, если будем идти вместе.
Во время этой речи, меня дважды пробило болью. Она была такой сильной, что в глазах темнело, а горло перехватывало. Но я успевал среагировать и делал в эти моменты паузы в предложениях, а лицо заранее повернул в сторону, будто в задумчивости. Не уверен, на что именно среагировал контроллер, но ясно отдавал себе отчет, что мои слова были правдивы только с одной стороны. С другой я очень хотел освободиться и вернуться назад, даже ценой жизни или здоровья Аландора. Но я не видел реальных возможностей для этого, поэтому осознание собственных намерений висело где-то на фоне, не формируясь в конкретные планы и не вызывая интерес контроллера.
— Точно не планировал? — уточнил пацан.
— Да, — посмотрел ему в глаза, твердо уверенный в своих словах.
За свою жизнь я привык облекать мысли в фразы предельно четко, оставляя пространные рассуждения или гадания другим. Эта привычка сейчас буквально спасла, ведь я и правда не планировал ему вредить, когда узнал о книгах. И сейчас не планирую. Но подробно излагать собственные мысли об этой ситуации Аландор не требовал, а контроллер внутри согласился, что я ответил именно на тот вопрос, который задали. Растекаться рассуждениями и высказывать возможность нанесения вреда на основе открытой из книг информации было сейчас лишним и противоречило моему пониманию коммуникации между людьми.
Парень подуспокоился, а через короткое время вновь принял беззаботный вид, к которому я привык.
— Да Синдор, гад. Он каждый месяц несколько раз тратил по часу, нудя, что смотреть эти книги никто не может, написанное в них является тайной. Если кто-то их прочитает, то будет знать, как меня убить, — он помолчал, вспоминая. — Как-будто и так призывателя нельзя убить, если его карта не защищает. А еще он говорил, что одушевленным существам не дают их, на всякий случай.
— Да ты уже убедился, какой он опытный и знающий наставник, — иронично подхватил я. — Особенно в теории чужих карт.