Эр Рафи спрятал улыбку; он, должно быть, подумал о том, что его товарищи по вере ему более послушны, чем Омаяду эти строптивые арабы. Не потерял ли Абу Софиан половину своих соотечественников из-за Мухаммеда? «Ты победил у горы Оход, — пробормотал он.
— Значит, новое учение не так популярно и, возможно, будет совсем забыто через несколько лет. Какому же знаку можно верить?»
— Последнему! — сказал Омаяд смеясь. — Какому еще?
Иудея обидел тон, но смысл слов был верный. Верить нужно последнему знаку. Если Омаяд сейчас победил и хотел полностью уничтожить Медину, и в этом ему надо было помочь… нужно ли противиться? «Мы пойдем за победителем, Абу Софиан, мы готовы заключить союз. Пусть мы поступаем правильно — да не противимся мы этим воле Всемогущего!» Хитрость исчезла из глаз иудея, выражение его лица изменилось, будто он смотрел в неизмеримую даль. Он поднял голову, прислушиваясь к дождю, который барабанил жестко по балкам. Через щель, свистя, проникал ветер, и от этого мигала лампа.
— Ты знаешь историю о прорыве плотины Ма'Риба, Абу Софиан? О богатом городе в Южной Аравии? Бог предопределил их гибель. Дождевые потоки прорвали плотину на севере города, пришел паводок и унес с собой дома. Жители Ма'Риба не поняли знака; те, кто не погиб, остались на родине и заново отстроили город. Но бог поступает как хочет; так как он не смог изгнать людей из Ма'Риба при помощи воды, то создал новый торговый путь к морю. Город Ма'Риб беднел из года в год и тот, кто не хотел голодать, вынужден был уехать. Несколько лет назад я проезжал там, когда отправился в Гадрамаут, чтобы закупить ладана и бальзама. В то время люди жили еще в четырех-пяти бедных хижинах; возможно, они стоят и сейчас — а может быть, и нет. Видишь, Омаяд, как прямо Бог идет своей дорогой. Да будем счастливы мы, что стоим на правой стороне: что он хочет уничтожить Мухаммеда, а не нас.
И гром прохваляет Его хвалой,
и ангелы — от страха перед Ним.
Он посылает молнии и поражает
ими тех, кого пожелает,
когда они препираются об Аллахе, — ведь он силен в бою!
Коран, Сура 13, 14
Один араб, возвратившийся из поездки в Синай, где он менял масло и приправы на медь и бирюзу, привез с собой подарки для пророка: бусы из бирюзы для его жен и деревянную колотушку, какую используют христиане, чтобы созывать верующих на молитву, для него самого. Колотушка была сделана в монастыре святой Екатерины, и на обратном пути араб попросил епископа Петры освятить ее, чтобы она представляла для пророка драгоценный дар. Араб купил только два ожерелья, очень дорогое для любимой жены Мухаммеда Аиши и чуть менее богатое для Хафизы. Когда он приехал в Ятриб, то узнал, что появилась еще одна. Омм Сальма, тридцатилетняя вдова с печальными глазами, стала женой пророка. Араб отыскал браслет среди своих товаров и приказал передать его третьей жене Мухаммеда. «Хорошо, — сказал он позднее смеясь своим друзьям, — что мое путешествие не продлилось дольше! Кто знает, сколько бы еще дверей здесь появилось за один год!»