Работа, однако, двигалась с трудом, что-то мешало. Что? Казалось бы, в Академии все осталось на своих местах, но в поведении людей все более ощущались какая-то нервозность и суетливость.
Г. Абдуллаев стал шестым президентом Академии наук Азербайджана, с которым предстояло работать академику-секретарю. По-разному складывались отношения с ними, руководителями Академии, у Кашкая. С Мир-Касимовым и Мамедалиевым он чувствовал себя единомышленником. Эту академическую тройку сближало одинаковое понимание своей ответственности за будущее Национальной академии, единство взглядов по ее формированию, одинаковый высокий уровень научного мышления и общей культуры. Такой духовной близости с другими руководителями Академии у Кашкая не было. Хотя надо отметить, что каждый из них относился к академику-секретарю с подчеркнутым уважением — как-никак, а Кашкай являлся одним из основателей Академии, ее живой историей. Кроме того, в отличие от многих других своих коллег, он активно участвовал в научной жизни СССР, часто бывал на международных конференциях, отличался поразительной для своего возраста научной плодовитостью.
«Алуниты» подтвердили особое место, которое занимал азербайджанский ученый в советской геологической науке. Новая работа, демонстрируя широкий спектр научных интересов М. Кашкая, в то же время сразу выдвинула его в ряд выдающихся специалистов в области алунитов, интерес к которым в 70-е годы повсеместно возрос. Соответственно увеличивалось и число рабочих приглашений ученому, в том числе инициированных и академиком А. Л. Яншиным.
Из воспоминаний Дж. Азадалиева:
«Нам тогда достоверно было известно, что профессор получил приглашение возглавить один из крупных научно-исследовательских институтов Министерства геологии СССР. Были и другие предложения. Собственно, Кашкай и не скрывал их. Мы, его ученики, рады были за своего учителя, гордились им. В ту пору любое такое выдвижение рассматривалось как большой научный успех, успех не только личный, но и как бы национальный, ибо, таким образом, демонстрировалось признание несомненных заслуг в отечественной геологии М. Кашкая».
Однако то, что радовало людей искренних, вызвало прямо противоположные чувства у других. Более того, оказалось, что в верхах также без особого энтузиазма относятся к возможному переезду Кашкая в Москву. Это сразу отразилось на его шансах участвовать в выборах в члены-корреспонденты Академии наук СССР. Конкуренция на академических выборах была острой.
Зная расклад сил, А. Яншин, от позиции которого многое зависело, писал в связи с этим М. Кашкаю: «Я в этом году в экспертную комиссию не вхожу, но на выборах, несомненно, в числе других буду выступать и за Вас. Я вообще считаю, что чем больше хороших ученых «мы выберем» на одно место, тем легче доказывать необходимость предоставления нам дополнительных мест на следующих выборах. Все необходимые материалы для разговоров и выступлений по поводу Вашей кандидатуры у меня имеются. Никто из Ваших конкурентов не обладает такой высокой научной продуктивностью, таким количеством интересных и научных работ. Глубоко уважающий Вас А. Яншин»