Начатый эпизодами форсирования Днепра, этот фильм заканчивается кадрами, запечатлевшими вступление советских войск в освобожденное Закарпатье.
За новую работу в документальном кино Довженко принимался в очень трудное для себя время.
Дело в том, что, заканчивая монтаж своей первой военной хроники об исторической битве за украинскую землю, он одновременно кончал и сценарий художественного фильма, посвященного той же теме и рожденного теми же глубокими переживаниями и трудными раздумьями. Этот новый сценарий и картину, которую он собирался по своему сценарию ставить, он считал для себя главным делом — долгом сердца и совести.
Сценарий был озаглавлен «Украина в огне».
Тут впервые облеклись плотью и кровью многие из персонажей, появлявшихся в начальных набросках и планах задуманной им эпопеи «Золотые ворота» — истории нескольких крестьянских родов на протяжении десяти столетий народной жизни.
Заставляя себя откладывать обращение к давно минувшим дням, Довженко торопился рассказать о только что пережитом.
Эпопея писалась с конца. К ней и потом будут дописываться новые последние страницы, а начало опять будет откладываться дальше и дальше, будто все еще не покинула Довженко его юношеская вера в то, что «впереди сотни лет жизни».
В самом ли деле мог поверить самому себе Пимен, произнося перед лампадой слова о «последнем сказанье»? Верил ли он, что сможет поставить точку и разрешить себе отдых, считая, что им «исполнен долг, завещанный от бога»?
Новый день принесет новые события.
Летопись — род сизифова труда.
Недаром «проклятый сон» преследует Григория, повторяясь страшным кошмаром.
Начав с конца, Довженко так и не смог вернуться к началу.
«Украина в огне» начинается в июньский день, наполненный солнцем и мирным покоем. Война вторгается в спокойное и щедрое лето семьи колхозника Лаврина Запорожца.
Появляется здесь и представитель другого древнего рода потомственных хлеборобов, история которого, по мысли Довженко, должна быть также рассказана в «Золотых воротах». Это Васыль Кравчина — кровный родич Васыля из «Земли», сын и внук землепашцев, умелый и неутомимый в страдные дни крестьянского труда, такой же умелый и бесстрашный на поле битвы.
Запев сценария протяжен и идилличен.
За накрытым в саду столом принимают Лаврин и Тетяна Запорожцы своих сынов, слетевшихся в родное гнездо. Война обрывает внезапно затянутую ими негромкую старинную песню «Ой, піду я до роду гуляти» (даже и сама эта песня подчеркивает все ту же идею родовой связи и преемственности, главенствующую в замысле «Золотых ворот»). Неумолимое вторжение народной беды превращает радостную встречу в трагическое прощанье; обращенные к сыновьям слова материнского умиротворенного сердца сменяются отчаяньем неизбежной разлуки: «А, боже мой, боже мой, боже мой! Ой, прощайте, прощайте, дети мои!..»