… легче не было. Просто иначе.
Тёртые, битые жизнью люди, которым совсем ещё недавно нечего было терять, а характер – никуда не делся! И навыки…
Сопротивление националистов и примиренцев мы сломали, де-факто, в первые два дня. Отдельные островки сопротивления выглядели в глазах общества как бенгальские огни, воткнутые в кучку экскрементов.
Даже если обыватель и разделял взгляды наших противников до последней запятой, гора компромата придавила его с головой и заставила сомневаться не только в прежних кумирах, но и в собственном здравом смысле, заставляя проводить ревизию собственных убеждений.
Более всего, пожалуй, враждебных нам политиков сломил не компромат и даже не согласованность наших действий, а предательство недавних союзников. Момент это скорее психологический, но он сработал, и лагерь наших противников, и без того не самый дружный, раскололся и пал.
Провели выборы и (что было ожидаемо) победил Сниман, получив таким образом высшие полномочия военной и гражданской власти. Он, по нашему совету, объявил себя президентом военного времени, пообещав, как только ситуация разрешится, подать в отставку и провести выборы, не цепляясь за пост.
«… ну не знаю, – генерал расхаживал по своему кабинету, вцепившись левой рукой в бороду, то и дело окутываясь клубами табачного дыма, – глупо как-то всё!
– Психология толпы достаточно проста… – с готовностью начал я, на что новоизбранный президент замахал на меня руками, страдальчески перекривив лицо. Мишка засмеялся негромко, и генерал метнул на него гневный взгляд, ничуть не напугавший брата.
– На самом деле всё просто… – я не отстаю, – давайте всё-таки объясню?
– А-а… – Сниман махнул рукой, – давай! Только без слишком умных слов, и погоди-ка…
Он налил себе добрый стакан арманьяка, к которому пристрастился с моей подачи, и тяжело упал в кресло. Сделав глоток, Сниман затянулся, выдохнул, и кивнул наконец.
– Всё на самом деле просто, мой генерал, – я встал, чуть-чуть потянулся и продолжил:
– Вы, мой генерал, таким образом выбиваете у противников все козыри, лишая их возможности кричать об узурпации власти по поводу и без.
– А то ты наших парламентариев не знаешь! – фыркнул Сниман, брызгая слюной и тут же, вытерев губы по-мужлански, тыльной стороной ладони, сердито затягиваясь, – Как будто им повод нужен!
– Знаю, – согласился я, – и несомненно, будут шуметь! Но! Люди всё равно будут помнить ваше обещание, так что высказывания такого рода будут выглядеть одновременно нелепо и беспомощно, дискредитируя… пороча, – поправился я, помня просьбу генерала, – самих себя. Это раз!