Разлив Нила близится к концу. Землемеры давно разъехались и работали в поте лица. Да, не во все части и провинции смогли мы послать людей. Но достаточно большой кусок Египта уже начинает жить по новым законам. Следующий год захватит еще часть, потом еще… А потом землемеры вернутся на старые места и займутся проверкой. После каждого разлива границы всегда немного смещаются. Это зависит от рельефа и запасов воды, что оставляет после себя река…
Приближается третье и последнее время года – перет – сезон посева.
Трижды вспыхивали восстания, но два из них на удивление быстро погасли. Все же, как считают мои советники, легенды о прилетевшей на огненной птице дочери Великого Ра сыграли здесь свою роль. Ну, и не последний довод в пользу моей идеи – разрозненность богатых людей. Им некого особо нанимать, так как в глазах войска я не просто царица.
Я мудра не по годам, справедлива и божественна! Именно такие разговоры ходят обо мне в армии.
Безусловно, мне это кажется забавным. Но военные реально благодарны за то, что я сняла с их шеи жрецов. Единственный действующий храм в каждом городе, не более одного на город, это храм Великого Ра и дочери его мудрой Маат.
И под страхом смертной казни жрецам запрещено принимать от населения пожертвования ценою более одной двадцатой части дебена. Это не даст жрецам умереть с голоду, но и не даст возможности жировать и копить богатства, чтобы потом, в приступе религиозного идиотизма, взять и сжечь несколько тонн отборной пшеницы, посвящая жертву очередному божеству. За жертвоприношение животных грозит еще и разрушение храма.
Более того, в каждый из действующих храмов Ра с посыльными была отправлена чаша. Все они сделаны по одному образцу, украшены изображением солнечного диска и имеют практически одинаковый размер.
Вот именно такую меру зерна им дозволено принимать от посетителей, желающих сделать пожертвование. Большая часть людей, те самые пахари и животноводы, никогда в жизни не держали дебен в руках. Одна двадцатая дебена – это взнос богача. А с землепашца или виноградаря можно получить двести-триста граммов зерна.
Я помню, какой бой я выдержала после коронации с Атоном! Да, к сожалению, слишком поздно я поняла, что была излишне беспечна и легкомысленна.
Жрец был свято уверен, что вот теперь-то, когда сметены в кучу все его соперники, он и развернется во всю ширь! Мне вовсе не стоило обольщаться его величественным и благообразным видом. Как и многие власть имущие он хотел только одного – еще больше власти!