«Хребет» страны был создан исключительно за счет внутреннего ресурса – внутреннего накопления, потому что в кредит никто и ничего не давал – только за наличные: хлеб, золото, художественные ценности. Золото – из церквей и по реквизиции от бывших дворян, «буржуев», «деклассированных» элементов; картины – из национализированных частных собраний, включая Эрмитаж; хлеб – насильно отнятый у крестьян, в том числе у страдавших и умиравших от голода. Для успеха нужен был еще труд. Выручил рабский, принудительный труд десятков миллионов репрессированных.
Без этого начального капитала, невозможно было ни быстро восстановить страну, ни превратить ее в индустриальную державу. Индустрия – это была сила, которая спасла страну в Отечественную войну. Победа в ней была достигнута не только «ценой» 27 миллионов погибших соотечественников, но и десятков миллионов тружеников, в том числе заключенных, брошенных Сталиным в топку ускоренной индустриализации в 20-30-х годах.
Но и «левый» или «правый» уклоны в самой партии большевиков, с которыми Сталин боролся, повели бы страну в сторону от укрепления государственной мощи. И те и другие уклонисты-большевики видели путь России в замедлении темпов индустриализации для блага самих же граждан России, в защите крестьянства от насильственной коллективизации под лозунгом Бухарина «Обогощайтесь!». Сталин смял эти настроения в партии, как и уничтожил их представителей. Он требовал от партии наращивания Силы государства, а не достижения потребительского счастья для народа, и в этом его неизменно поддерживали партийные съезды.
Есть еще один фактор, сыгравший значительную роль в победе над врагом в Отечественной войне. Это повсеместная жестокая дисциплина и страх. В царской армии, а позже и в армии либерального Временного Правительства, в конце войны дезертировали тысячами. С фронтов снимались и уходили целыми взводами, «левые» пропагандисты свободно призывали солдат к «братанию» с врагом, к суду над строгими офицерами и расстрелу, к созданию солдатских Советов и т.п. В результате фронты Первой мировой оголялись и безудержно откатывались.
Однако уже в Гражданскую войну верховный комиссар Лев Троцкий расстреливал каждого десятого из частей, допустивших, по его мнению, трусость, отступившим перед врагом. Мера, неведомая со времен Римских легионов. Он же брал в заложники и мирных граждан из числа враждебных большевикам классов и расстреливал их, если враг совершал диверсии или применял «белый» террор.
Жестокие сталинские репрессии в Армии выкосили десятки тысяч офицеров высшего и среднего звена, оголив войска, оставив их без опытного и «бывалого» в боях руководства, что вскоре оберулось позорными отступлениями и «котлами» в первые полгода войны.