«Победа коммунизма неизбежна!». Очередной глава большевиков генсек Н.С. Хрущев, незадолго до своего свержения соратниками по партии, заявлял на очередном съезде, что «нынешнее поколение будет жить при коммунизме», даже назначил срок – «до 1980 года». Коммунизм, т.е. общественный строй где «от каждого по способностям, каждому по потребностям», так никогда и не был построен, а через десять лет после назначенного для начала всеобщего благоденствия срока СССР вообще прекратил существование. Над московским Кремлем был спущен флаг с серпом и молотом и поднят триколор Февральской демократической революции, петровских еще традиций. Россия вновь вернулась к капиталистическому строю, однако, к самому «дикому» его варианту.
Вернемся в 1918 год. Начавшийся в отдельных местах голод, угрожавший всему народу, неспособность наладить выпуск необходимых товаров, провалы в управлении и организации хозяйства, позорный «мир» с Германией с потерей громадной части Европейской территории и с контрибуцией золотом, свидетельствовали о полной потере сопротивляемости страны. Сила уходила из русского этноса. Это ощущал каждый житель России. То же ощущала и коллективная Личность над ним, к которой каждый подсознательно принадлежал. Народ в целом, или этнос, или государство, как ни называть эту высшую Личность, обладает своей волей, способной, как это бывало раньше, и как будет всегда в истории любого жизнеспособного народа, менять поведение и даже мысли отдельных людей, подчиняя их, чтобы избежать общей гибели. Это и начало тогда происходить в народе России, чтобы затем продолжаться десятилетиями.
Но как эта высшая Личность – бестелесное воображаемое коллективное образование может творить такое с людьми? Очередная недоказанная философская теория персонализма? Или мистика? Нисколько. В тяжелые для народа времена в подсознании каждого индивида, но и сознательно, становится вполне возможным: промолчать, когда ранее никогда бы не смолчал; стерпеть, когда бы раньше не стерпел; выполнить приказ, когда бы раньше «умер бы», а не выполнил; проголосовать «за», когда бы раньше начал буйно протестовать; головой своей пожертвовать, когда бы раньше и не подумал сделать так, и тому подобное.
Что-то немного меняется в поступках каждого при грозящей всем опасности. Этого малого бывает достаточно, если так поступают десятки и сотни миллионов. Старожилы ностальгически вспоминают, какими добрыми и дружными становились люди в тяжелые времена. В общей беде все становятся похожи на детей в темном лесу. Жутко напугавшись, они потихоньку начинают искать на ощупь путь к безопасности. Однако то, что они находят, дорога вовсе не туда, куда они направлялись сначала, но хода назад тоже нет. В то место, куда они хотели когда-то попасть, пути нет, и не было, как и того, что они желали там найти, забредя в лес. Теперь же всего важнее спасти свою жизнь. По возможности, жизнь всех заблудших. Если не получится, то хотя бы большую часть, из которых можно возродить народ снова. Ведь Поток жизни не остановится без них. Поэтому спасай вместе жизнь, или погибни, как народ.