Я, запрокинув голову, с каким-то болезненным любопытством изучала каменное лицо, чувствуя, как порой замирает сердце в непонятном порыве.
«Боишься?» — мягко спросила мама.
Я помотала головой.
«Нет. Не понимаю…».
«Чего ты не понимаешь, дитя?»
«Мастер, сотворивший его, провинился? Был наказан?»
«О, нет, дитя…». — мама взглянула на меня и легко улыбнулась. — «Это работа лучшего из мастеров и достойнейшего из сыновей нашего народа».
«Но зачем… Как же он смог сделать… это?? По доброй воле?!»
Церемония уже почти началась, но мама остановилась. Опустилась передо мной на корточки, обняла за плечи, заглянув мне в глаза.
«Ria, милая моя… Ты ещё ребёнок. Девять зим — это очень, очень мало, чтобы понимать всё на свете. Пока просто запомни: Зло — такая же сторона нашей жизни, как и Добро, оно не менее сложно и многогранно. Его тоже следует пытаться понять — иначе ты не поймёшь и не увидишь Добра. Лишь постигнув, что есть Зло, ты сумеешь отличить его и только тогда в момент выбора станешь на правильную Дорогу. Ох, дитя… Слишком сложно, правда? Но надеюсь, когда-нибудь ты всё же поймёшь, что я имела в виду».
Я прикрыла глаза. Потом, не удержавшись, по-детски зажмурилась, крепко-крепко… И разлепила веки только тогда, когда услышала какое-то движение совсем рядом с собой.
Прямо перед моим носом оказалась дымящаяся кружка, прикрытая сверху большим сухарём. Поколебавшись мгновение, я молча приняла её, изо всех сил стараясь не коснуться держащей её ладони в чёрной перчатке. Ладонь тут же исчезла. Шаги чуть слышно заскрипели, отдаляясь, и смолкли снова за разделившим нас костром.
За минувшие два дня мы не перебросились, наверное, и дюжиной слов. Да и из этой хорошо, если дюжины десяток принадлежал ему — Чёрному. Он коротко приказывал: идём, едем, делаем привал — я подчинялась. Молча. Всё ведь и так было ясно.
Единственные слова, произнесённые мной с момента гибели чудовища и Светлых Жрецов, были вопросом. Причём, исключительно глупым — и, собственно, задавая его, я уже прекрасно знала, каков будет ответ…
«Отпустишь меня?»
… В душе он, должно быть, расхохотался. Или же просто оторопел от такой наглости. Внешне, однако, на лице не дрогнул ни один мускул — в проклятом Ордене великолепно убивают чувства, даже у собственных Псов… Несколько мгновений Чёрный пристально смотрел на меня внимательным взглядом, а потом просто покачал головой, даже не тратясь на лишние слова…
Я бездумно сжала кружку в руках, едва не пролив чай себе на колени. Пить не хотелось, как и есть, но я всё же заставила себя отхлебнуть несколько глотков подкрашенной сухими травами воды и откусить от сухаря. Остаток хлеба я незаметно сунула в карман кожуха, сделав вид, что оглянулась на фырканье коня, стоящего неподалёку под деревьями. Пригодится. Очень надеюсь, что пригодится… До ближайшего города в том направлении, куда мы ехали, было ещё не менее суток пути.