) на телевидении».
Несколько раз был у ставшего практически культовым си-эн-эновского мастера интервью Лари Кинга, который, помимо прочего, отличался «острым глазом». Заметив перед началом передачи на моём запястье необычные часы, Кинг сказал: «Давай покажем крупным планом». «Разве можно?» — засомневался я. (В Америке строгие правила по части рекламы.)
Кинг безразлично махнул рукой, и вместо заставки на экране появились часы «Таймекс» с перекрещенными флагами СССР и США на циферблате. (Подарок организаторов встречи советской и американской молодёжи в Арканзасе, на которой я представлял посольство.)
То же самое проделали и на популярном воскресном политическом ток-шоу «Лицом к нации», где на часы обратил внимание один из ведущих — Сэм Дональдсон. Не знаю, кто от всего этого больше выиграл — советско-американские отношения или производители скромной «часовой продукции».
В другой раз, бросив взгляд на мой костюм, Кинг поинтересовался: «Брукс Бразерс?» В то время к этому одному из самых дорогих мужских магазинов мне страшно было даже подходить, и я неопределённо повёл головой.
Через некоторое время Кинг упомянул меня в колонке, которую он вёл тогда в газете USA Today, охарактеризовав как советского дипломата, одевающегося в лучших американских магазинах. Легенда жила своей жизнью.
Бывали и малоприятные сюрпризы. Удивил маститый Джон Маклоглин. Моё интервью ему на одном из телеканалов несколько раз прерывалось рекламой. Каждый раз он говорил: когда «вернёмся» (то есть когда закончится реклама), задам такой-то вопрос — и каждый раз поднимал совсем другую тему, видимо, стараясь «сбить» собеседника.
Мой принцип был прост — старался не отказывать никому. С появлением новых технических средств ко мне обратилась компания, которая организовывала «включения» в новостные передачи провинциальных американских телестанций. Сидя в студии неподалёку от посольства, можно было за два часа дать 12-14 интервью. Вопросы часто повторялись. Подмывало каждый раз ответить совершенно по-разному.
Настоящим испытанием стало приглашение CBS в новостную программу 1 января в 7 утра. Кроме меня и ведущего интереса к ней, по-моему, никто не проявил.
На «телевизионной волне» ко мне обратился издатель из Бостона с предложением опубликовать в Америке книгу. Посол дал разрешение, и мы подписали контракт. К сожалению, он не накладывал на меня жёстких обязательств. За разными хлопотами к работе над книгой я так и не приступил, хотя половина текста была уже готова: в основу легли транскрипты моих телевыступлений.