Посмотрев мои глаза, язык и послушав дыхание, он отошел к маленькому комоду, в ящичках которого позвякивали какие-то склянки. За окном качались под ветром ветви дикого ореха.
Я машинально заглянула под обложку справочника. Страницы, посвященные растениям Думанона, были все испятнаны серым и желтым, отчего складывалось впечатление, что Медоуз таскал Карлоса с собой на болота. Вполне возможно… Я действительно частенько видела его с толстой книгой подмышкой. И снова этот странный запах! Застыв на месте, я прислушалась к ощущениям. Точно такой же, как мне почудился у Полгринов!
Запах исходил от стопки книг и альбомов на столе. Почему он кажется таким знакомым? Снова вспомнилась тесная комната на Гросвен-стрит, полная волшебства, и тихий голос Амброзиуса: «Только одни существа могут легко перемещаться из одного мира в другой — фоморы. Они приходят по кромке прибоя, по краю тени, по гребню крутого холма…» Почему память упорно наводит меня на мысли о фоморах?
— Я совсем забросил свои исследования, сейчас не до них, — донесся голос Медоуза, вернув меня на твердую землю.
Может, и к лучшему, что забросил. По моим представлениям, борьба с постоянными болезнями, вызванными сыростью, голодом и тяжелыми условиями жизни, была более достойным занятием. А если учесть, что к странным обитателям наших болот добавился Хупер, то чем меньше кто-нибудь будет бродить по вересковым пустошам, тем лучше!
Вдруг я подумала, что Медоуз, постоянно разъезжающий по округе и пользующийся авторитетом даже у самых нахальных шахтеров, мог бы предупредить людей о новой опасности.
— Вы же часто бываете в рабочих поселках, — осторожно начала я. — Позавчера мы с миссис Трелони столкнулись в бухте Крэгги-коув с необычным явлением, которое сочли опасным. Не могли бы вы предупредить рыбаков, что если кто-то из них заметит густой плотный туман со странным свечением, то в тот день не выходил бы в море?
— Плотный туман? — растерянно переспросил Медоуз. Я кивнула.
— Который сопровождается свечением?
Склонив голову, доктор внимательно смотрел на меня. Я запоздало пожалела о своей опрометчивости. Боюсь, если раньше Медоуз видел во мне пациентку, у которой всего лишь расшатаны нервы, то теперь у него зародились сомнения в моей нормальности.
— Миссис Трелони тоже его видела! — добавила я, чувствуя себя как человек, хватающийся за соломинку. — Оно словно преследовало нас! Вы не представляете, как оно действует на человека! Давит, внушает страх, лишает всяких сил, и сердце болит так, что хочется умереть!
На лице Медоуза отразилось скептическое сострадание к двум излишне впечатлительным дамам, испугавшимся прибоя и клочка тумана.