Прислушиваясь, я пожалела, что не поехала в Кавертхол верхом. Что мне стоило задержаться еще на минуту и оседлать лошадь? Я напрасно вглядывалась в молочную мглу. Тишина вдруг стала неприятной, недоброй. Настороженной. Туман скрадывал расстояние, так что трудно было оценить, сколько еще осталось идти до замка. С резким щелчком хрустнула ветка. Я мгновенно развернулась:
— Кто здесь? — вырвалось у меня.
Среди темных колючек дрока определенно кто-то таился. Мне мерещилась грозная сила, свернутая в тугую пружину и заметная лишь по дрожанию тонких веточек. Я вздохнула:
— Ладно уж, выходи.
Если присмотреться, сквозь сплетение ветвей можно было различить очертания крупной лобастой башки с пристально глядящими, немигающими желтыми глазами.
Он не выполз из кустов, a, скорее, плавно перетек на открытое место. Босвенский Зверь был похож на огромного пса, если бы в нашем мире водились собаки размером с пони. Густая темная шерсть висела клочками, впалые бока ходили ходуном от быстрого дыхания. Пышный шерстяной «воротник» на плечах весь свалялся в колтуны. В общем, вид у Зверя был довольно запущенный. Вместе с тем в его облике и точных, грациозных движениях было что-то благородное. Если проводить аналогии с человеком, он напоминал столичного джентльмена, удалившегося от цивилизации как минимум на месяц. В хищных желтых глазах мелькнуло затравленное выражение. Мне стало его жаль.
— Она послала тебя следить за мистером Уэсли, да? — негромко сказала я. — Вот почему ты все время крутился возле Уайтбора! Тогда у меня для тебя плохие новости друг. Уэсли здесь больше нет.
Похоже, он и без меня это знал. Зверь тоскливо поднял голову к небу, испустив обиженный рык, с подвыванием и переливами, от которого ближайший куст задрожал и уронил несколько желтых почек. Думаю, его было слышно даже в Кавертхоле. Во мне поселилась робкая надежда, что мистер Гимлетт, впечатленный этим сольным выступлением, немедленно покинет деревню и забудет сюда дорогу.
Почему-то я почти не боялась. Наверное, весь страх я израсходовала вчера, во время «прогулки» с доктором по краю обрыва. Кроме того, если Босвенский Зверь собирался меня сожрать, ему уже не раз предоставлялась такая возможность. Например, в ту ночь, когда я валялась с ушибленной рукой под воротами замка. Или вчера, когда я сидела в коляске Медоуза, благодаря Бога за наше чудесное спасение. Приходилось признать, что либо Зверь преследовал на пустоши какие-то свои цели, либо считал меня категорически невкусной.
Он загородил мне дорогу, но не пытался приблизиться. Только втягивал носом воздух, будто пытаясь запомнить мой запах. Я на всякий случай старалась не шевелиться.