Когда она услышала мое имя, на матовом бледном лице, обрамленном густыми локонами, радостно вспыхнули живые темные глаза:
— О, я так мечтала познакомиться с вами, мисс Уэсли! Лорд Фонтерой столько рассказывал мне о вас! Он настоящий герой! Если бы не он, я сейчас не стояла бы здесь…
От этих слов комната закружилась вокруг меня, словно калейдоскоп. Пришлось призвать на помощь всю вежливость и самообладание, чтобы продолжить беседу как ни в чем не бывало. Я улыбалась Кэролайн, заверяла Джейн, что мое здоровье нисколько не пострадало из-за той злосчастной поездки в Триверс, но в моей голове постоянно носились по кругу одни и те же взволнованные мысли. Мисс Рамирес встречалась с Кеннетом в Астилии. Он спас ее от какой-то опасности. И когда это он успел «так много» обо мне рассказать?! Сколько времени они провели вместе?
А главное, почему он ни словом не обмолвился мне об этом?..
Я быстро распрощалась с гостеприимной миссис Полгрин, сославшись на слабость после болезни, и спряталась поскорее в коляску, как укушенная белка в родное дупло. Наверное, это было не очень вежливо по отношению к Джейн и Кэролайн, с которыми мы проговорили меньше десяти минут, но есть же предел человеческому терпению!
Невозможно было слушать, как эта жизнерадостная астилийка щебечет о Кеннете, вспоминая его особенные словечки, манеру шутить или привычку допоздна засиживаться с книгой… Она знала даже о его пристрастии к горькому кофе! Почему-то меня это возмутило. Словно эта мисс Эстрелья претендовала на такую близкую дружбу с Кеннетом, на какую могли рассчитывать только я, леди Элейн и, возможно, Амброзиус. Дьявольщина, да кто она вообще такая?! Свалилась на нас, как снег на голову.
К сожалению, в следующие дни просто деваться было некуда от вездесущей мисс Рамирес. Все соседи были в восторге от ее воспитанных манер, образованности и музыкальных талантов, так что я чувствовала себя неловко, выказывая холодность девушке, которую все так превозносили. Она же, наоборот, явно вознамерилась стать моей близкой подругой. Приглашения из поместья Гимлеттов сыпались одно за другим. Миссис Дэвис по моей просьбе еле успевала сочинять вежливые отговорки: «мисс Уэсли сожалеет, но больная рука лишает ее удовольствия поучаствовать в верховой прогулке», «мисс Уэсли просит ее извинить, но боль в руке не позволяет ей присоединиться к музыкальным занятиям»…
Мой несчастный правый локоть, ушибленный той роковой ночью, оказался таким удобным предлогом, чтобы пореже встречаться с назойливой мисс Рамирес, что даже не хотелось его лечить! Но от добровольных помощников некуда было деваться. Каждый день Элспет приносила мне новые компрессы, бережно ощупывала руку и сочувственно цокала языком. Локоть слегка опух и побаливал, хотя, занятая невеселыми мыслями, в течение дня я почти забывала о нем.