— Ты спас ее, — выдохнула я со смешанным чувством.
Стыдно признаться, но даже в той ужасной ситуации я завидовала Эстрелье. Она была с Кеннетом в минуту смертельной опасности. Должно быть, она действительно незаурядная личность, раз сумела справиться с драконом. Я всего лишь дважды встречалась с ним лицом к лицу (вернее сказать, лицом к морде) — и всякий раз обмирала от восхищения и ужаса одновременно.
— Ее — да. А вот остальных… Знаешь, я вижу их каждую ночь. Всех.
Он невидяще смотрел сквозь чащу — так, будто ждал, что его друзья сейчас выйдут из-за деревьев.
— Ближе всех мы сошлись с Мануэлем, ординарцем Рамиреса. Веселый мальчишка, шутник, балагур. Раньше он был возчиком льда в Эоскеро. Попав к генералу, пристрастился к пирогам и сладким рулетам, но при этом ухитрялся оставаться тощим, как игла. Весил, наверное, не больше кинтала. Прирожденный разведчик, мог пролезть в любую дыру и вернуться с ценной добычей. Другое дело — Торрес, злющий, как цепной пес. Я не спрашивал, но он был явно из этих… контрабандистов. Знал в горах каждую тропу и даже во сне не расставался с навахой в полторы пяди длиной. Огрызался на всех, но Рамиреса слушался беспрекословно. Или красавчик Эмилио… Мы в горах жили как звери, не снимая пальца с курка. А он каждый день не забывал помадить волосы и чистить платье. Над ним посмеивались, считали его чудаком. Но я думаю, он просто цеплялся за привычные ритуалы. Лишившись семьи, утратив привычные жизненные ориентиры, пытался сохранить какие-то обломки прежней жизни…
— Кеннет! — Я больше не могла слушать, как он казнит себя каждым воспоминанием. Просто сердце разрывалось. — Ты не мог их спасти!
Мы уставились друг на друга, и я со страхом заметила, как в знакомых глазах снова разгорается зловещий драконий блеск:
— Ты так думаешь? — вкрадчиво спросил он. — Зря. Дракон — страшный противник, поверь мне! Я видел сацилийцев его глазами: жалкие фигурки в синих мундирах, скорчившиеся за камнями. Меня переполняла чужая сила. Я понимал: один мой вздох — и они исчезнут в огне. Даже пушки их не спасут. Пока они будут возиться с ядром, дракон просто сметет орудие к хренам вместе с расчетом. О, я много чего мог сделать! Я бы запросто вытащил из окружения Рамиреса со всеми его людьми. Вместо этого я спас только его дочь.
Я задыхалась от страха и осознания, как близко он подошел к тому, чтобы стать не-человеком.
— Ты же помнишь… что говорил Амброзиус? Хоть проклятье и разрушено, но Ограничение, свойственное любой магии, все еще действует: если ты убьешь кого-то, находясь в облике дракона, то навсегда останешься драконом!