Так что ситуация была сейчас более чем позитивной, но вот следующая весна грозила серьезными страхами, которые Юрий озвучил, пробормотав:
– А если они в мае и на Галич пойдут, и на Керчь навалятся?! Сила у них неимоверная, особенно после победы. Что я тогда делать буду?! Ведь раздавят меня, как куриное яйцо разбивают кувалдой – только брызги полетят в разные стороны…
Москва
27 октября 1678 года
– И что мне посоветуете, бояре? Если османы на Киев пойдут в силах тяжких, как город защищать будем?! Ибо ляхам отдавать его для нашей чести невместно, не для того отец мой город у них отнял!
В голосе юного царя прозвучала горечь, но вместе с ней прорвалась упрямая решительность – известие о «Чигиринском позоре» обескуражило всю Москву, и подействовало на всех, после горделивых восхвалений прошлого года, ушатом ледяной воды.
Федор Алексеевич вскинул подбородок и посмотрел на двух своих доверенных приближенных.
Иван Михайлович Милославский, пожалованный боярской шапкой в прошлом году, приходился царю родней по матери, был влиятельным, хитрым и пронырливым. И достаточно богатым, что бы напропалую красть со всех приказов, которыми управлял – Новгородским, Галицкой чети, Большого Дворца, Большого Прихода, Владимирским, Новой чети. А еще двумя немаловажными, особенно в момент тяжелой войны с Оттоманской Портой – Рейтарским и Иноземным. Именно последний приказ осуществлял вербовку и прием на русскую службу всех иностранцев, что предлагали московскому царю свою шпагу.
Второй боярин куда как родовитый и знатный, принадлежащий княжескому роду Голицыных. Младше Милославского на восемь лет, князь, только перешагнувший за тридцатипятилетний рубеж, был умен и статен, прекрасно образован – говорил на польском языке и латыни. И на редкость не корыстолюбив, хотя и не бессеребренник. Нет, заведуя Пушкарским и Владимирским судным приказами, и будучи главным стольником царя, Василий Васильевич не мог не брать подношений по древнему московскому обычаю. Но молодой монарх по изветам его врагов хорошо знал, что взяточничество претило князю, хотя он и придерживался традиций.
– Не для того в этом году Киев обменяли на Себеж, Велиж и Невель, чтобы ляхам его обратно возвращать, османов убоявшись, – произнес Милославский, сцепив пальцы и качнув высокой бобровой шапкой. В прошлом году юный царь значительно увеличил состав Думы – с 66 до 98 бояр, пожалования получили многие рода. Федор Алексеевич искал в них поддержку своим, еще пока не видным начинаниям.
– Да и не пойдут турки на Киев, – негромко произнес Голицын. – Пока царство Боспорское у короля готского не отвоюют. Тем паче, Юрий Львович Азовом овладел. И в полон три тысячи османов взял.