Слишком демонстративно князь проявлял свое радушие. А ведь старик зубы съел на царской службе. Не один десяток лет на гетманщине и слобожанщине провел. Тут все время сплошная война идет, нужно быть не только воином, но и дипломатом, воевать с врагом, и его обманывать, а также вводить в заблуждение союзников. Потому меня гнетут тяжкие сомнения – а не спектакль ли передо мною был разыгран?!
За возвращенное серебро князь мог мне дать что угодно – коней, хлеб, железо, но не боеприпасы! Пусть даже взятые у османов в виде трофеев. Не может он по своей воле такой прорвой стратегических материалов распоряжаться, никак не может – врагов мигом наживет прорву, ведь в Москве одних военных Приказов уйма, а потому отчетность обязательно будут требовать, не частная лавочка, а государство.
Значит, получил разрешение!
А кто ему может дать его, да в такой форме, что приказные дьяки разом загрустят и отцепятся?
Только царь Федор Алексеевич, больше некому! Пусть он даже пацан еще юный, но советники у него все бородатые. Но тогда возникает закономерный вопрос – почему царь не напрямую отправил мне свинец с порохом, и тем самым поставил бы меня в согнутое положение, а стал действовать опосредованно, руками подчиненному ему боярина?
Тогда выходит мне врал любезный князь Григорий Григорьевич не моргнув глазом, лгал с такими честными очами, что я чуть было «повелся» на его слова. Но зачем он это делал?
Или его истинное ко мне отношение проявилось в первой грамоте, где меня всячески оскорбляли. А сейчас он приезжал, чтобы сгладить то впечатление и ввести меня в заблуждение?!
Да, и почему не потребовал выдачи беглых и возвращения награбленного татарами – за свинец и порох я бы не устоял, как и донские казаки с запорожцами. Это самый убийственный шантаж – без огнестрельного оружия и боеприпасов на краю «Дикого Поля» не выжить!
Как все интересно складывается!
Такое впечатление, что Москва демонстративно не замечает, какие я перемены ввожу на восточном краю Крымского ханства, фактически оттяпанным запорожцами, а потом мною у Бахчисарая!
Беглых крестьян в упор не видит, словно и не переходят через Донец круглыми сутками, что в одиночку, что с семьями!
Мои притязания на королевское достоинство игнорирует по полной программе. И вместе с тем пропускает переселенцев с Правобережья, и допускает торговлю со слобожанами, чем только возможно, без всяких препон в виде таможен и мытного сбора. Да те же бахмутские солеварни не требует – а ведь «отжать» прибыльный бизнес – первейшее дело!»
Юрий прошелся по кабинету, выпуская густые клубы табачного дыма, словно паровоз. Действительно – товарооборот за этот год увеличился многократно. Из его владений шли ходовые товары, список которых заметно увеличился. К традиционной соли, главному источнику всех доходов, а также стеклу и огнестрельному оружию, добавились многие позиции. Краски, благо охру стали перерабатывать, и впервые подсолнечное масло и поташ, который стали извлекать из золы сожженных будыльев.