Иван Антонович мысленно усмехнулся, припоминая — но вот стыда не испытывал совершенно. Так бывает, когда в первый раз в жизни прикасаешься к женщине и понимаешь, что она не только согласна, на то самое, чего ты так долго ждал от нее, но и сама во всем идет навстречу твоему желанию, подбадривает тебя и вдохновляет. Так что конфуза стыдится не стоит, а лишь посмеяться над ним, да забыть…
— Государь, проснитесь! Две галеры идут к крепости! В форштадте барабаны алярм бьют!
Звонкий голос Мировича вывел его из блаженного состояния дремоты, когда Морфей раскрывает свои объятия. Иван Антонович соскочил с кровати в один миг, поначалу хотел надеть брошенное на пол белье, но увидел на комоде свежее, и мгновенно, припомнив нелегкую службу и пограничную заставу, надел его, не обращая внимания на пикантные панталончики, которые и надеть то стыдно. И вылетел за дверь — Мирович предусмотрительно отошел от нее, внимательно смотря на него.
— Какие галеры? Далеко ли?
— Мимо форштадта прошли — там тревогу бить стали. Видимо, бригадир Римский-Корсаков в них неприятеля опознал!
«Вот где аукнулось письмецо мое наглое. Като моментально сообразила, что к чему и гонца в Петербург отправили. А там, на галеры и сюда поплыл карательный отряд. Все правильно — рассудили Панины или Орловы, не так важно, верно — успеть подавить попытку освобождения в зародыше, когда поняли, что игра пошла не по их правилам.
Спасло неожиданное обстоятельство!
Мы переиграли сроки выступления, перенеся их на восемь часов раньше условленного. А то нас бы захватили сейчас врасплох и на всем горячем — как говорится — со спущенными штанами. А сейчас иная игра будет — время выиграли. А оно позволило Римского-Корсакова со Смоленским полком в мятеж вовлечь, вот и предупредил он барабанным боем, и гарнизон в три раза увеличить. В крепости лейб-кампания и неполная рота пехоты, плюс два десятка человек орудийной прислуги на последнем баркасе приплыло. Расторопен, не зря ему чин бригадира присвоил».
Кляня себя за мальчишество два дня назад и за легкомыслие преступное, Иван Антонович принялся надевать мундир — тот был уже кем-то тщательно вычищен, как и шляпа с туфлями — там даже медные пряжки переливались от чистки и кожа блестела.
Мирович, и вышедшая из спальни Маша в надетом халате ему помогали одеться, застегивали многочисленные оловянные пуговицы, которых было удивительно много, включая гетры.
— Где Бередников?
— Комендант тревогу объявил, только приказал не бить в барабаны! Я хотел возразить, ведь не по уставу, а он ответил, что премьер-майор не имеет ему права советовать, так как он в баталиях несколько раз бывал, и маневр вражеский понимает. Мол, нахрапом хотят крепость захватить, а потому отпора ожидать не будут. Если в барабаны забить, то противник насторожиться успеет, под пушки не полезет. Но ведь так не по воинскому регламенту происходит, государь? Я ведь прав…