Но кто же знал?!
Алехан рванулся к берегу, и сильный удар в плечо сзади, свалил его уже в воду. Лежавший за прибрежными камнями конногвардеец помог снять мундир и перевязал плечо. А дальше началось самое страшное — матросы галеры, наслушавшись посулов «Ивашки» (назвать узника Иоанном Антоновичем даже под угрозой смерти бы не стал), изменили. Этого и следовало ожидать — вражда флотских к гвардии была стародавняя, и выпукло проявилась в дни переворота 1762 года. Лишь своевременное прибытие адмирала Талызина в Кронштадт не дало Петру Федоровичу возможности в нем укрепиться — император просто опоздал с принятием спасительного решения, предложенного фельдмаршалом Минихом.
Поняв, что его безоружного и раненного сейчас схватят, Алехан бросился в холодную невскую воду, благо над ней еще стелился легкий туман. Сильное течение подхватило его, сколько он находился в реке, сам не помнил, но однозначно долго. Вынесло среднего из братьев Орловых прямо на берег, далеко от форштадта, занятого мятежными «смоленцами». А вот дальше события стали многозначительными…
— Как вы добрались до столицы, Алексей Григорьевич? Может что-то узнали про мятежников?
— Не знаю я про них ничего, на берег еле выплыл, когда бежал. Могу только сказать, кто ими командует сейчас…
— Это мы знаем — полковник Римский-Корсаков, уже получивший от царя Ивашки» бригадирский чин, — усмехнулся генерал Суворов, но увидев мучительную гримасу насмешки на лице Орлова, моментально насторожился и тихо спросил:
— И кто принял над ними командование? Вы увидели кого-то из генералов, что перешли на сторону «Григория»?
— Фельдмаршала Миниха собственной персоной. Ехал по дороге в сопровождении адъютанта и десятка драгун. С ними был один из офицеров Шлиссельбургского гарнизона, имени не знаю, видел раз мельком. Вроде из наших остзейских немцев…
— Поручик Тизенгаузен, такой там один, — задумчиво кивнул Василий Иванович, прикусив губу. В эту секунду он начал отчетливо осознавать, что если не принять экстренных мер, то ситуация может выйти из-под контроля в ближайшие дни, если не часы.
Появление на шахматной доске разыгранной партии, такой крупной фигуры как Миних, подрывала надежные пока позиции сторонников Екатерины Алексеевны. Фельдмаршал был стар — ему пошел 81 год, но до сих пор физически крепок, по донесениям соблазнил статс-даму и фрейлину двора, удалось перехватить их любовную переписку. Женщины им восхищаются — действительно угрюмый воин, со столь извилистым жизненным путем манил прекрасных дам к себе своей загадочностью и характером. В нем чувствовался человек, способный совершить поступок, на который многие не в состоянии решится, боясь проигрыша.