– Я ж тебе говорила: румагия мне дается легко.
Уилл сощурил глаза, но затем они продолжили работать в паре. На каждое заклинание, которое творил Уильям, Бринн отвечала куда более сильным и впечатляющим.
К концу урока Уилл плотно стиснул губы и вздернул плечи. Он неохотно проговорил:
– Что ж, должен сказать тебе, Бринн: я ошибался на твой счет. Ты реально умеешь колдовать.
Бринн чувствовала, как талисман на ее коже становится горячим.
Красный камень сверкнул под тканью куртки, и на короткий миг Бринн почувствовала, как эта жаркая краснота проникает в ее разум.
– Это потому, что ты – здоровенный уродливый тупица, – ответила она.
И тут же зажала ладонями рот. Почему она так сказала? Пусть даже Уилл иногда ее доставал, Бринн не считала его здоровенным уродливым тупицей. Он был симпатичным пареньком, временами даже добрым. Почти всегда, по сути. Он вот только что постарался сказать ей что-то хорошее – почему же она в ответ ляпнула такую гадость?
Уилл опустил глаза в пол. И, не говоря больше ни слова, поплыл к своей парте.
– Уилл, – позвала Бринн, – прости меня. Я не то хотела сказать.
Но Уилл больше и не взглянул на нее.
– Все нормально, – пробурчал он. – Я просто оставлю тебя в покое.
Как только раздался звонок, Уилл подхватил рюкзак и вылетел из класса. Бринн попыталась его догнать. Она хотела объяснить, что вовсе не считает его тупым или уродливым и, если уж на то пошло, не особенно-то он и крупный. Бринн хотелось дать ему понять: в ее глазах он на самом деле симпатичный, и она сама не представляет, что на нее нашло. Но, поскольку это был конец учебного дня, сотни ребят выплыли в коридоры и двигались к дверям. Бринн потеряла Уилла в толпе.
Джейд встретила подругу на остановке.
– Бринн! – воскликнула она. – Я слышала от Линди Марианы о том, что произошло на уроке магии! Ты тренировалась? Хочешь сдать четвертные на «отлично»? А Уилл что сказал? Ты взаправду лучшая в классе? Скажи мне, скажи!
Талисман вновь разгорелся. Под курткой стало тепло. Бринн чувствовала, как внутри нарастает что-то вроде горячего раздражения, смешанного с тяжелым, почти удушающим самодовольством.
– Ага, – надменно произнесла она. – Уж конечно, об этом все будут болтать. Иногда у меня такое чувство, что я – единственный интересный ребенок во всей этой убогой школе.
И снова она ахнула и зажала рот рукой. Да что это с ней?
– Грубо, – заметила Джейд, ошеломленно глядя на подругу. – Ничего себе, это ты уже так зазналась?
Бринн не успела остановиться – и вот она уже слышит собственный голос, говорящий:
– Может, и зазналась. А если тебе не нравится – в море полно других русалок, можешь тусоваться с ними.