— Садитесь, пожалуйста. Всегда рады таким гостям. Милости просим к столу.
— У вас всех так кормят? — поинтересовался Григорий.
— Это мы все приносим из дома, — пояснила старшая медсестра пудов на десять весом.
— Я бы хотел сначала увидеть вашу столовую, больных, в чем нуждаетесь?
— Девочки, быстро в столовую. И поварам скажите там, чтобы подавали.
— Я с ними, — сказал Григорий, резво догоняя сестричек.
На столах в столовой стояли алюминиевые миски с синей кашей, без проблесков масла. Все миски теснились на подносах, так как пациенты обедали в палатах и на улице. Здесь находились дети и взрослые, совершеннолетние. Некоторые с бессмысленным взглядом и беспорядочными движениями мало понимали, что происходит с ними, но были и такие, кто не владея своим телом, прекрасно понимал все, и их глаза, глаза мучеников, вызывали у Григория спазм в сердце.
— И мой сын тут, я допустил преступление. Я не человек, преступник. Если уж родилось такое дитя и общество сохраняет ему жизнь, должно быть и человеческое содержание бедолаг, отданных на откуп бесчестным людям.
Он снова увидел того парня, у которого стояла миска с синей кашей и ему в рот подавала ложку девочка, с заячьей губой, квадратным носом и одной рукой. У парня катились крупные слезы, он давился этой ужасной постоянной, надоевшей крупой с водой. Явно, что он был голоден, как и все остальные. Григорию захотелось схватить за горло директора этого заведения, жирную старшую сестру и резвых гладких медсестер. Их столы ломились от еды, а бедные уродцы, которым государство выдавало на пропитание приличную сумму, были голодными и похожи на прозрачную бумагу, вместо кожи. Казалось у них нет вообще никакого мяса на теле, кожа и кости, готовые скелеты для анатомических классов.
Григорий пулей вылетел из больницы.
В это время почти одновременно с ним за ворота выехала лошадка, запряженная в телегу. На ней стоял неотесанный гробик, детский, на ребенка лет шести. Рядом с гробиком сидел возница, мордатый мужик и сзади примостились два парнишки с уродливыми лицами, но умеющими ходить и что-то делать руками.
Пропустив вперед похоронную процессию, автомобиль медленно двинулся за ними.
Метрах в ста пятидесяти от больницы на поляне посреди лесной опушки находилось странное кладбище. Маленькие холмики, их было много, беспорядочно располагались по всей поляне. Могила была вырыта неглубокая. Мальчики сняли гроб и поставили возле ямы. Мужик, подоткнул две веревки и вместе с ними опустил в последнее жилище умершего уродца. Мальчики заплакали. Их страшные лица-маски были мокры от слез. Возница стоял и смотрел, как они зарывают своего товарища. Он грубо торопил их, но тощие ручонки едва удерживали специально сделанные небольшие лопаты.