— Анастасия Павловна, тебе небось Сашка все уши прожужжал про наши приключения? — спросил Никита.
— Я ей про другое жужжал, — улыбнулся Александр. — Зачем понапрасну людей пугать?
— О чем ты, Никита?
— Про Цорндорф и Кистрин! — воскликнул тот.
— Я не люблю слушать про войну…
Анастасия не уловила мига, когда разговором завладела Мелитриса. Рассказ ее был временами сбивчив, иногда она по-детски больше отдавала внимания детали, чем главному, в особо трагические мгновения круглила глаза, и, увеличенные линзами, они становились огромными и темными, как два омута. Стул ее как бы сам собой двигался к мужу, и наконец Никита обнял ее:
— Успокойся, душа моя… все позади.
В карете Анастасия призналась Александру:
— В первые минуты я все прикидывала, может ли эта девочка быть моей дочерью? А почему нет? В крестьянстве в четырнадцать лет рожают. А потом узнала ее историю. По сумме прожитого — мы ровесницы.
По служебным делам Александра беспокоили мало, но потом вдруг появились посыльные с записками то от Никиты, то от Лядащева.
— Это как-то связано с судьбой Мелитрисы? — спросила Анастасия и, не дожидаясь ответа мужа, добавила: — Ты, Сашенька, уезжай из дома когда хочешь и на сколько хочешь. У меня сейчас в доме дел… выше головы.
Теперь она редко бывала дома вечерами, побывала в театрах, навестила старых, еще материнских знакомых, словом, жила открыто, пытаясь наверстать упущенное за годы болезни и беды.
Каждое утро лакей приносил на подносе несколько писем и приглашений. Однажды из груды надушенных, прихотливо сложенных конвертов она достала длинный, узкий, не похожий на прочие. И хотя на обертковой бумаге не было печатей и других канцелярских символов, по конверту сразу было видно — казенное. Анастасия развернула бумагу, рука ее против воли задрожала.
— Александр Иванович Шувалов удостаивает меня аудиенции, — сказала она мужу с горечью.
— Что от тебя понадобилось Тайной канцелярии? — с негодованием воскликнул Александр и осекся, предчувствуя ответ Анастасии. — Мне поехать с тобой?
— Да.
Шувалов воспринял появление Белова вместе с Анастасией как должное, хотя в депеше об этом не было сказано ни слова. Прежде чем приступить к разговору, глава Тайной канцелярии сам поставил у стола второй стул, предложил сесть, а потом долго перебирал содержимое двух папок. Нервное подергивание правого глаза сообщило, что он нашел, что искал.
— Я рад приветствовать вас, графиня Анастасия Павловна. Сразу перехожу к главному. Вынужден огорчить вас прискорбной вестью. Матушка ваша графиня Анна Гавриловна Бестужева скончалась в ссылке.