Пипец! Вот это называется «сходил за хлебушком». Написал, нафиг, «Шедевр»! Дома за него по шее получил, а в институте каникул лишили, да ещё и нагрузки увеличили. Эх! Жизнь моя жестянка...
***
Перед расставанием Николай Николаевич предупредил меня, что Одесская окружная организация союза композиторов Украины, председателем которой он является, «поставила вопрос» перед партийным руководством округа «Об упорядочивании музыкальных мероприятий самодеятельных коллективов Одессы и Одесского округа». Долго же наше с Менделем «послание» добиралось до адресата, но добралось в такие дали и выси что мы об этом даже и не думать не могли! Вот, теперь иду домой и гадаю во что это выльется.
Думаю, что для нас хуже уже не станет. «Поющую Одессу» у нас хотят отжать самым наглым рейдерским захватом. Меня уволили как «малолетку», так как я числился на ставке матроса и как тут возразишь? Всё по закону, хотя принимали меня в ансамбль как пианиста-аккордеониста и музыкального руководителя. Именно на это Мама и давала своё разрешение. Тоже всё по закону. Но «закон что дышло, куда повернул туда и вышло». Теперь выкручивают руки Фляйшману, но не на того нарвались господа-товарищи. Менделя проще самого убить, чем заставить его убить своё детище.
Основное требование выдвинутое Фляйшману — это принять ещё одну вокалистку, одного вокалиста и трёх музыкантов. Одну музыкальную ставку (меня) уже «освободили». Теперь копают под Сергея и Толика. Да уж.... Походили номенклатурные папы-мамы зимой на танцы и решили, что их детки ничем не хуже, а может быть даже лучше, чем эта вертихвостка Волгина или косноязычный Хачик. Да и родные детки, играющие и поющие в таком престижном ансамбле — это ж такая услада для родительского сердца! Но вот только худрук чего-то кобенится, какую-то ерунду про музыкальные способности несёт.
Как это у моего ребёнка нет голоса и слуха? Да её все хвалят! Ну и что из того, что она не училась в консерватории? Она и так способная! И чего ему надо? С ним уже и по-хорошему говорили и на неприятности намекали. Нет, упёрся рогом в землю и ни в какую. Ну да ничего! Не таких ломали и через колено гнули, никуда он не денется. Сейчас фининспекторы закончат проверку и как пить дать загремит Фляйшман на нары, раз по-хорошему не понимает! А там и другого художественного руководителя назначат, более понятливого и сговорчивого.
Глава 13. Наш ответ Чемберлену
Наиболее грозное оружие — это слово, которое разрушает жизнь,
не оставляя следов крови, и её раны никогда не зарубцовываются.
Пауло Коэльо